Ана Хит - Агент СиЭй-125 - до и после

– Алик джан, представляешь, как я влипла, пошла на иглоукалывание, и вот на что напоролась. ( Тут последовал краткий рассказ о происшедшем .) Как ты думаешь – это правда? – неуклюже хихикая и с некоторым замиранием сердца, поинтересовалась я.

– Сущая ерунда, глупость, говорю тебе на 100%, что этого не может быть – как всегда верный своим человеколюбивым принципам и мне, ответил Алик.

– А, ну хорошо, спасибо, я просто хотела у тебя узнать – сказала я, и мы стали говорить о чём-то другом.

Конечно, прощаясь, я ещё раз подтвердила Аликин ответ.

– Точно – это глупость?

– Гарантирую.

Слово лечит, слово избавляет, слово помогает. Так я пыталась разобраться с призраками Иглоукольщика и 2012 года.

Антропософская медицина

Следующей попыткой спастись был поход к доктору, практикующему антропософскую медицину. Должен же найтись хоть кто-то, кто может мне помочь! Недалеко от нашего дома находится антропософский комплекс, состоящий, как я поняла, из школы, дома престарелых, курятника и леса. В лесу, напротив курятника, стоит маленький симпатичный деревянный коттедж (я видела много таких в Германии). В этом коттедже располагается медицинский офис, где практикуют несколько врачей, они же являются врачами дома престарелых и школы. Я записалась на приём к одному из докторов. Мне понравилось, что он окончил престижный медицинский институт Америки, то есть был не только сугубо антропософским, но и классическим доктором.

Уже наученные горьким опытом и не имеющие понятия, чего же ожидать на этот раз, мы с Метью в назначенное время приехали в этот комплекс. Запарковались рядом с курятником, зашли, заполнили анкеты, сидим, ждём. Оба молчим и смотрим по сторонам, изучаем обстановку. Деревянный дом, на стенах картины – всё тепло, добро и по-человечески. Но что привлекло здесь наше внимание – это люди. Все – и работающие, и пациенты – имели что-то общее: покатые плечи, бледный цвет лица, скромная, немодная одежда, никакой косметики, украшения – не бриллианты и изумруды, а что-то либо деревянное, либо матерчатое, самодельное; если камни, то только необработанные. Никто из них (работников и, тем более, пациентов) не оставлял впечатления пышущего здоровьем человека. Общая атмосфера, можно сказать, была добрая и безобидно скучноватая. Мне лично казалось, что у меня там самый здоровый вид, невзирая на весь букет моих проблем и из рук вон плохое самочувствие.

И вдруг в офис вошла женщина с крашеными, как-то особо причёсанными волосами, подчёркнутыми грудями, приталенной одеждой и заговорила чуть громче всех остальных. Я удивлённо посмотрела на мужа, дескать, что это ОНА здесь делает?

– Она, наверно, здесь в первый раз, – немного подумав, ответил он на мой немой вопрос.

Мы от души посмеялись. А потом была моя очередь, и меня позвали в кабинет.

Доктор мне понравился с первого взгляда, несмотря на моё сформировавшееся в приёмной предвзятое отношение. Это был человек с добрым и мудрым взглядом, чем-то напоминавшим мне взгляд моего дяди. Он внимательно меня выслушал, посмотрел на результаты всех моих анализов. Сокрушался по поводу того, до чего меня довели, моментально исключил красную волчанку (я была у него через два дня после кожника, то есть диагноз красной волчанки был на тот момент самым свежим), сказал, что сам не знает, чем объяснить повышенный уровень злополучного СиЭй-125, но пренебрегать им не советует; считает, что в данный момент в первую очередь надо во что бы то ни было успокоиться. Он искренне осуждал установившийся в медицине стиль, когда делается множество тестов зачастую с неоднозначными результатами и то, как, пытаясь застраховаться, врачи трактуют эти результаты. Доктор прописал мне много антропософских лекарств: шарики, пилюли, масла: лекарства пахнущие – для нюхания, тающие – под язык, мажущиеся – для мазания, и много всякого другого. Основным достоинством этих лекарств было то, что они были хотя бы безвредными и без побочных эффектов. Может даже они меня в какой-то степени успокили и помогли с аритмией – пожалуй, приступы стали случаться немного реже, не знаю, не уверена. На самом деле помог мне, кажется, сам доктор – своей мудростью, добротой, человеческим отношением и искренним желанием помочь. Это был удивительный визит, начавшийся весьма скептически, а в результате давший мне ощущение тепла и заботы. Доктор внушил мне глубокое доверие, и я была рада думать, что при необходимости всегда могу обратиться к этому прекрасному человеку. Я с большим энтузиазмом выполнила все его предписания, хотя принципиального облегчения они мне всё же не принесли.