Говард Джейкобсон - Правила еды. Передовые идеи в области питания, которые позволят предотвратить распространенные заболевания

Когда в 1986 году в Оксфорде я вынырнул из дебрей исследований питания и рака, я словно заново открыл для себя окружающий мир. Изучая историю вопроса, я был впечатлен тем, сколько сокрыто в ней уроков о формировании наших самых бережно хранимых убеждений на тему питания и рака (многие из которых продолжают существовать и сегодня), а также об их неясном происхождении. Некоторые могут возразить, что эта история гораздо более многогранна и запутанна, чем я описал ее здесь. Я не стану отрицать этого. (Разве история не всегда более многогранна и запутанна, чем могут поведать наши рассказы о ней?) Также я не стану утверждать, что понимаю всю степень иррациональности в сообществе исследователей рака. Хотя я и описал несколько пунктов – привлекательность чрезмерно упрощенных объяснений, повсеместное распространение профессиональных предубеждений и власть институтов – вероятно, существуют и другие причины, по которым исследованиям в области питания и рака уделяется мало внимания. Например, питание всегда было тесно связано с традициями и классовой иерархией. Я не могу сказать точно, какова степень влияния, но, возможно, этот и другие элементы также сыграли важную роль в неприятии гипотезы о важности питания.

Чтобы обсуждение было понятным и достаточно кратким, мне пришлось выбирать, какие события и отчеты упомянуть в своем рассказе. Я мог бы процитировать гораздо больше авторов, авторитетных медиков и ученых, чтобы сделать более явный акцент. Насколько это было возможно, решение о том, что включить в повествование, я принимал, основываясь на двух факторах: известности каждого отдельно взятого автора и моей личной возможности прочесть отчеты-первоисточники. Поступая таким образом, я надеюсь достоверно представить эту область и точку зрения самих авторов.

Однако, учитывая поставленные ограничения, я заметил, что проявляются определенные, хорошо задокументированные закономерности.

1. Теория определяет практику и наоборот. Победа местной теории над конституциональной укрепляет победу хирургии, лучевой терапии и химиотерапии над питанием, а очевидно успешное (пусть даже кратковременное) использование местных методов лечения, укрепляет нашу веру в эффективность местной теории.

2. Практика, в свою очередь, влияет на формирование учреждений. Если бы больше практикующих врачей серьезно отнеслись к «овощной диете» [72] в начале 1800-х годов, то, возможно, они смогли бы основать собственное исследовательское учреждение и получить средства на исследования.

3. Наконец, учреждения тоже влияют на формирование дискурса, в том числе посредством методов национальной политики, теории и практики, циркулирующих в данной области. Их предубеждения привязаны к теориям и практикам, знакомым им лучше других, к тем же теориям и практикам, что положили начало их основанию, тем самым замыкая порочный круг. Это происходит совершенно осознанно в тех случаях, когда они защищают экономически выгодную деятельность.

В рамках этой системы работает большое количество людей, многие из которых совершенно точно руководствуются благими намерениями. О них я думаю следующее: их намерения были институционализированы. Их храбрые усилия заточили в клетку, их любовь к людям посадили под замок. Они застряли в петле, как и общество, внимающее их посланиям. Что еще более важно: сами они забыли о своей институционализации. В годы основания научных и медицинских учреждений конституциональную теорию и питание игнорировали, отказывались включать в общий дискурс и лишали преимуществ. Позже о них вообще позабыли и даже стерли из истории самих учреждений, потому что они отклонялись от нормы того, что стало отождествлять само понятие науки.

Можно сказать, что при дальнейшем движении вперед наибольшую угрозу для здоровья человека представляют не малоэффективные стратегии и протоколы, которые мы называем лечением, хотя они и могут быть дорогостоящими и приносящими вред, а скорее повсеместно практикуемая культура «забывчивости». Если учреждения жестко относятся к нонконформистам, то так происходит, вероятнее всего, не потому, что люди, принимающие участие в этом предприятии (исследователи, политики и т. д.), – злые заговорщики, а потому, что они игнорировали прошлое или предпочли его забыть. Они полностью оторваны от знаний об актуальной и важной работе, которую проделали их предшественники. Это проблема касается всех ученых, но особенно пагубна она, когда дело доходит до исследований таких биологически сложных заболеваний, как рак. Мы уделяем слишком много внимания ближайшему будущему, формулированию вопросов и разработке проектов и недостаточно заинтересованы в изучении и внедрения уроков прошлого.