Элин Сакс - Не держит сердцевина. Записки о моей шизофрении

Главным изъяном всего этого, однако, было отрицание сложных реалий окружающего мира и сложности и многогранности реальных людей. Это неправда, что все можно преодолеть и победить силой воли. Есть силы природы и обстоятельства вне нашего контроля, даже вне нашего понимания, и настаивать на победе в таких ситуациях, не довольствоваться меньшим — означает искать душевного самоистязания. Правда в том, что не все битвы можно выиграть.

Несмотря на красивую территорию и архитектуру университета Вандербильта в Нэшвиле — старые кирпичные здания, увитые плющом, большие зеленые лужайки — моя комната в общежитии первокурсников была довольно тусклой и неопрятной. Дома моя комната была спокойной, всегда чистой и убранной — наша домработница содержала ее в чистоте и порядке, а мама священнодействовала над декором: следила за тем, чтобы на окнах висели симпатичные занавески, чтобы на кровати было яркое покрывало. Но в «Ванди» я была предоставлена самой себе, совсем не подготовленная к решениям о том, как расставить мебель, подходит ли по цвету постельное белье, куда лучше поставить письменный стол и с какой стороны поставить настольную лампу. Высокая, худая, неловкая в обществе, почти всегда в мятых джинсах (за много лет до того, как все студенты начнут их носить), с неопределенной прической — я внезапно очутилась в ситуации, когда могла полагаться только на себя.

В начале семидесятых «Ванди» все еще беззаботно и счастливо жил в 50-х, а может быть даже и в более давнем периоде: я не преувеличу, если скажу, что оказалась на Старом Юге. С косными социальными нравами, жестко запрограммированными половыми ролями для мужчин и женщин, он разительно отличался от других университетов, в которые я могла пойти учиться и которые более радушно приняли бы приятную еврейскую девочку (пусть и с некоторыми причудами и странностями и переменами настроения). Но эти другие университеты были на севере страны, а мои родители хотели, чтобы я осталась на юге, и в результате мы выбрали Вандербильт.

Моя очаровательная соседка, Сюзи, была моей полной противоположностью — миниатюрная живая брюнетка с соответствующим протяжным южным выговором и морем обаяния. Она знала жизнь, хорошо сходилась с людьми и стала популярной с первого дня своего пребывания в университете, особенно среди мальчиков. Когда звонил телефон, то звонок всегда предназначался ей. Она хорошо ко мне относилась, но ее практически невозможно было застать дома, она всегда куда-то спешила.

Однажды днем, когда я занималась, Сюзи вошла в нашу комнату и спросила, не могла бы она посоветоваться со мной по поводу одной девушки, живущей в нашем общежитии.

«Конечно», — сказала я, мне польстило, что кто-то, кто столько всего знает, хочет проконсультироваться со мной. «В чем дело?»

«Ну, — начала она, — это несколько неловкая ситуация, по правде сказать. В нашем общежитии есть девушка, которая… как бы это сказать… пахнет, что ли, не очень приятно. Мы тут как-то обсуждали друг с другом. Пытаемся решить, как лучше поступить, что делать».

«Что делать с чем?» — спросила я.

«Может быть, сказать ей? Что хорошо бы ей иногда принимать душ», — она сморщила носик. «И мыть волосы с шампунем. Понимаешь? Ничего такого особенного. Просто — ну, я не знаю. Что ты сама об этом думаешь? Думаешь, лучше ей так и сказать напрямую? Но это может ее обидеть. Или может просто намекнуть или записку ей оставить? Не зловредную, конечно, такую, которая ей поможет».

«Бог мой!» — сказала я. «Это сложно. Но это очень хорошо, что вы так о ней заботитесь. Я думаю, что лучше вам так прямо ей и сказать. Всегда лучше говорить с людьми без обиняков, по крайней мере, я так думаю».

Она кивнула. «Да, наверное. Но все же, мысль о том, что мы можем ранить чьи-то чувства… Ну да ладно, спасибо, что ты со мной об этом поговорила».

Мне было интересно, что же Сюзи и ее друзья решили сделать по поводу этой несчастной девушки, и какова была ее реакция. Но мне никогда и в голову не пришло бы спросить. И уж точно мне никогда не пришло бы в голову (тогда), что этой девушкой из нашего общежития, которой не помешало бы принимать душ, о которой они говорили, была, конечно же, я.

Любой сторонний наблюдатель согласится, что многие первокурсники вдали от дома быстро становятся неряхами: в конце концов, впервые в их жизни никто не следит за тем, повесили ли они одежду на вешалку, прибрались ли в комнате. Но могу поспорить, что даже когда горы немытого нижнего белья достигают потолка и комната общежития становится похожей на хлев, очень немногие их этих «детей» забывают регулярно принимать ванну, мыть голову или чистить зубы — потому что это уж точно приведет к концу их жизни в обществе. Что же тогда происходило со мной? Ведь меня вырастили заботливые и внимательные родители в семье с достаточным доходом, да еще с двумя братьями, которые бы не смущаясь сказали мне: «От тебя воняет!» Так почему же я забыла самые базовые уроки — простую чистоту?