Александр Горбунов: Пушкин и Пеле. Истории из спортивного закулисья

Однажды в советской Средней Азии, в одной глубинной ее части, у моего приятеля, прекрасного журналиста Сергея Микулика, местные футбольные аксакалы спросили совета. Приближался какой-то юбилей начальника Управления футбола Спорткомитета СССР Вячеслава Ивановича Колоскова, и к нему готовились в каждой уважающей себя чайхане. Микулик был приглашен на консультацию: лучшая местная ткачиха-вышивальщица только что закончила трудиться над портретом Колоскова в центре ковра – произведение предполагалось в скором времени послать с ходоками в Москву. Увидев портрет, Микулик сразу вспомнил московский музей Владимира Ильича Ленина, во всяком случае, ту его часть, в которой хранились ковры с изображением вождя мирового пролетариата, присланные монгольской, китайской и вьетнамской компартиями – на них Ильич был вылитым монголом, китайцем и, соответственно, вьетнамцем.

Среднеазиатская мастерица потеряла, видимо, фото Вячеслава Ивановича, на которое ей нужно было ориентироваться. Либо решила, что Колосков непременно должен походить на председателя местной Федерации футбола, только голова у него, как у главного в стране футбольного бая, должна быть умней и больше.

По лицам позвавших Микулика в консультанты людей он понял, что они абсолютного сходства с оригиналом тоже не находят, но коль лучшей по профессии сходства этого схватить не удалось, то от остальных ткачих-вышивальщиц можно было ожидать похожести Вячеслава Ивановича разве что на шефа местной Федерации стрельбы из лука.

Безвыходных ситуаций, однако, как известно, не бывает. Под портретом, к счастью, шел текст в дательном падеже: «Дорогому… с… летием от.» И приятель мой посоветовал все это аккуратно запаковать и в Москву везти, но при вручении ни намеком не дать понять Вячеславу Ивановичу, что на ковре он сам и есть – если, конечно, нет непреодолимого желания, чтобы местную команду с чемпионата страны сняли, – а мимоходом заметить, что изображен на нем герой народного эпоса, к футболу никакого отношения не имевший.

Игорь Шквырин, поигравший во многих командах, в частности, в «Днепре», «Алании», «Пахтакоре», в израильских клубах, закончил школу тренеров, получил лицензию и стал работать в узбекском «Алмалыке». Базировался «Алмалык» километрах в пятидесяти от Ташкента. Хозяин команды сказал Шквырину, что третье место, дающее право играть в азиатском клубном турнире, ему не нужно – не потянет финансово. Не нужно – значит, не нужно. Заняли четвертое место.

По-русски многие игроки «Алмалыка» не только уже не говорят, но и не понимают. На теоретическом занятии Шквырин поинтересовался у одного футболиста, знает ли он, что такое прессинг.

– Знаю, – ответил игрок.

– Расскажи.

Молчание.

– Так знаешь или нет?

– Знаю.

– Расскажи.

Вновь молчание.

Третий раз – то же самое. На четвертый говорит:

– Прессинг – это когда вы кричите.

Самые популярные на Олимпиадах игровые виды спорта – футбол, баскетбол и волейбол. В Москве в 1980 году все ждали побед от футболистов, относительно сильными соперниками которых были только команды из стран социалистического лагеря, баскетболистов – их шансы в отсутствие бойкотировавших Игры спортсменов США заметно повышались, и волейболистов. Футбольная и баскетбольная сборные, несмотря на то, что их возглавляли такие сильные тренеры, как Константин Иванович Бесков и Александр Яковлевич Гомельский, на домашней Олимпиаде опростоволосились, а вот волейбольная команда во главе с Вячеславом Платоновым выиграла титул олимпийского чемпиона. Она победила во всех матчах, уступив за весь турнир всего две партии.

Чемпионов, как водится, поощрили – ордена, медали, премии. Платонов, награжденный орденом Дружбы народов, почти три недели после Олимпиады наслаждался отдыхом с семьей в Эстонии, отводя душу рыбалкой – самым любимым занятием.

Потом он вернулся в Ленинград. Ехал как-то по делам на своей новой «Волге» и возле рынка увидел пытавшуюся поймать такси школьную учительницу. Платонов, конечно же, остановил машину, помог пожилой женщине устроиться внутри и, вернувшись на водительское место, спросил:

– Вам на улицу Восстания?

– Откуда вы знаете?

– Я учился у вас. Слава Платонов меня зовут.

– Вспомнила. Я всегда говорила твоей матушке, что дальше таксиста ты не пойдешь.

Платонов не стал ее разубеждать, но от рубля, которым пыталась отблагодарить его за проезд учительница, понятно, отказался.