Александра Пушкина - За три истории до Летописи

Привет. Я немного поясню, что здесь происходит. По сути, ты собираешься прочитать приквелы к «Принцу зазеркалья». Они вполне самостоятельные, но, как и у многих других историй, у первой книги Летописи, есть своя предыстория. Все те герои, которые встретились главной героине, задолго до этой встречи пережили свои собственные приключения. Почему бы и нет? Жизнь – это поток времени, и каждый из нас может быть героем своей собственной истории.

Правда, моя знакомая – литератор и писатель, как-то сказала мне, что мир Твилингаров слишком велик, чтобы оставить ему только одну книгу. Я согласилась, но пока смогла подарить ему только ещё два небольших сборника. Возможно, если ты прочитаешь книгу, и тебе понравится магия этого мира, ты захочешь исправить эту несправедливость.

На всякий случай – я только за.

И ещё кое-что. Тебе может показаться, что хронология рассказов нарушена. Но это не так. Хонью и Ксемера я написала раньше, чем Кену. По сути, этот персонаж и появился из предыдущего рассказа.

А теперь, если, конечно, ты не передумал(а), устраивайся поуютнее, и добро пожаловать в мир Твилингаров.

Подсвеченные розовым облака, словно лучи солнца, прошивали голубой небосвод. Через одну из таких облачных нитей промчался небольшой отряд смелых небесных странников.

«Ветер усилился», – подумал юный форсит, дёрнув чёрно-рыжими ушами. Тоф Рока, среди других выпускников магистериума, стоял в дозоре на стене. Сюда он поднимался регулярно, с тех пор, как их наставники покинули город. Собственно, город покинули практически все боеспособные соединения и одиночки. Остались только городская полиция, да стражи порта.

Если не считать таких, как они – желторотых юнцов, только-только научившихся управлять своими силами. Есть, конечно, ещё старик Катхар, наставник и глава магистериума. Силы-то ему не занимать, но он же совсем древний – Тофу иногда казалось, что Катхар помнит ещё Великое Слияние. Хотя, столько не живут, конечно.

– Чтоб их! – ругнулся юный форсит, уже привычно вглядываясь до рези в глазах в лесистый горизонт. Напряжение, державшее со вчерашнего дня, когда в городе так и не получили вестей с передовой, только росло. Гнездилось комом в желудке, каменело натянутыми струнами мышц.

Подпитывалось посеревшими, тревожными лицами взрослых.

Что там у них?! Почему молчат?! Зачем вообще было выходить ей навстречу? Ведь дураку ясно – за стенами безопаснее! Нееет! Славный Кюн Ведде, волей Твилингаров суперинтендант Фора, решил, что численный перевес и возможность застать неприятеля на биваке сыграют на руку форситам. И дядя Роффа так же думает… или уже думал? Он ведь тоже ушёл, несмотря на слёзные просьбы матери.

– Эй! Псст!

Не сразу, но Тоф обернулся.

Из лестничного люка выглядывала конопатая физиономия Ноя.

– Ной? Ты чего тут? – зашипел на друга юный Рока. – Тебе сюда нельзя!

– Ой, да лааадно! Снял я эту красную дурь с руки. Не узнают, – беспечно махнул рукой тот. И высунулся уже по пояс.

– У меня дежурство, – процедил Тоф, надеясь, что друг устыдится и уйдёт. Он, конечно, был совсем не против компании, но подвергать Ноя опасности не хотел. Пусть даже пока эта опасность жила только в его воображении. – И вообще, где Рута?

– Внизу ждёт. И вообще, – копируя голос друга, парировал Ной, – тебе осталось несколько минут дежурить.

Тоф оглянулся на башню Университета. Правда ведь. Пока волновался, не заметил, как дежурство отстоял. Форсит поправил форменную фиолетовую мантию, сидящую на нём, как влитая. Многие однокашники завидовали его фигуре, будучи либо слишком рыхлыми, либо, наоборот, худыми, как жерди. А юного Рока фигура мало занимала. Его манили тайны, спрятанные в глубине истории, возможности магии, человеческие судьбы.

К сожалению, из перечисленного могла сейчас пригодиться лишь магия, да и ту пока не на ком было применять. Оставалось лишь поправлять свою форму, как перед смотром, да надеяться на милость Твилингаров.

– Эй, Рока! Кто там с тобой?! – по стене ковылял старик Каффи. Ветеран оставил правую ногу в каком-то морском бою, и теперь его самого бросили в городе, как оторванную конечность. Оттого временный начальник стражи сердился и пил. С нарушителями разговор у него и вовсе был короткий. Ной успел уже загреметь в камеру на пару часов. Поэтому теперь предпочёл быстро исчезнуть. Перед тем, как нырнуть обратно в люк, друг уведомил: