Лев Филатов - После матча

«Спартак» не лопнул. В 1979 году выиграл чемпионское звание и после этого шесть раз подряд состоял в призерах. И в розыгрышах европейских кубков, которые признаны пробным камнем, «Спартак» выглядел пристойно, побеждал клубы Англии, ФРГ, Голландии, Бельгии, ГДР, а в декабре 1983 года, в нашу нефутбольную пору, пробил окно в четвертьфинал Кубка УЕФА, расколдовав непреодолимый прежде рубеж. И в этих встречах он был верен своей, «непрактичной» стратегии, добивался побед на стадионах Лондона, Бирмингема, Брюгге, Хаарлема, Хельсинки.

Я вовсе не намерен преподнести «Спартак» командой без сучка и задоринки. И в наших турнирах, и в европейских он изведал за эти годы немало горьких поражений, далеко не всегда добивался того, чего хотел, чего от него ждали. Свежо в памяти, как в чемпионатах 1983 и 1984 годов он выступал с провалами, и потом все старания догнать «Днепр» и «Зенит» оказались тщетными. Да и не располагает он полным набором игроков, который необходим клубу высокого класса.

И тем не менее за это время он приобрел даже более ценное, чем медали, название – «ведущая команда», которое молва присваивает тем, чья игра завладевает умами, находит последователей.

В этом и проявились более всего заслуги «Спартака». Его пример оказался заразительным, он ныне уже не чудаковатый одиночка. Следом за ним стали играть, а не действовать, копя по крохам очки, минское «Динамо», «Днепр», «Зенит», «Жальгирис». Так вот, если последние чемпионаты дружный хор обозревателей объявил удавшимися, если было в них немало интересных матчей, да и в розыгрышах европейских кубков наши команды осмелели, то причину надо искать в наметившемся пересмотре взглядов на футбол. Его игровая сущность стала выходить на передний план. Открытие? Думаю, что нет. Скорее, напоминание, возвращение, выпрямление перегиба. И это не технический, сугубо специальный вопрос. Перед нами категория этическая, ибо в конечном итоге, как бы футбол ни менялся и ни развивался, для того, чтобы оправдать свое существование как народного зрелища, он должен быть искусен, красив, увлекателен и честен.

Одна и та же деятельность в разных обстоятельствах может выглядеть совершенно по-разному. Легко предположить, что аналогичная ситуация, случись она лет пятнадцать-двадцать назад, была бы оценена как нечто само собой разумеющееся. И тогда тренерская квалификация Бескова котировалась высоко, и тогда ему было по силам вывести команду из первой лиги в высшую и сделать ее заметной величиной, будь это «Спартак» или какойлибо иной клуб. Мы бы с легкой душой отдали должное труду и таланту Бескова.

В свое время, возглавляя «Торпедо», ЦСКА, «Локомотив», «Зарю», московское «Динамо» и сборную страны, он, как правило, интересно начинал, ему удавалось быстро переводить команды в разряд перспективных, многообещающих. И всякий раз ему не давали доводить начатое до конца. Тренеры окружены сверх меры нетерпеливыми работодателями, на них жмут, от них требуют призов раньше разумных сроков. Бескову доставалось чаще и больнее, чем другим, потому что он принципиально не признавал иной работы, чем с дальним прицелом, и вскоре оказывался в контрах с нетерпеливым окружением. Поскольку дипломатичность ему несвойственна, разрыв не заставлял себя ждать. Испытав удары, ожесточившись, он даже стал считать себя невезучим. Однажды мы с ним сидели на каком-то матче в Лужниках, форвард непостижимо промазал, и Бесков вдруг нагнулся ко мне и тихо сказал: «Если бы это случилось у ворот команды, которую я тренирую, он бы обязательно забил, я таких подарков не получаю…»

Но если обстоятельства последних лет по логике вещей само собой придали особое значение работе Бескова в «Спартаке», то и он должен был соответствовать чрезвычайности этих обстоятельств.

Бесков – сторонник «правильного» футбола. И как игрок, и как тренер. Всю жизнь с последовательностью ему присущей, отталкивая непонимание, не соглашаясь на полумеры, он отстаивал тот футбол, в который играл сам в молодые годы. Что же такое «правильный» футбол? Это не приверженность какой-либо системе игры; с того времени, когда Бесков был центрфорвардом в московском «Динамо», многое переменилось в облике игры, и эти перемены он принимал как должное, никогда не слыл консерватором. Напротив, и команда, в которой он играл, отходила от общепринятой схемы, нащупала вариант игры с четырьмя защитниками лет на десять раньше, чем его предъявили бразильцы – чемпионы мира 1958 года. И сам Бесков, по авторитетному свидетельству Б. Аркадьева, «являлся наиболее ярким представителем «центра» новой информации». И все те команды, которые он когда-либо тренировал, играли вполне современно.