Лев Филатов - Ожидание футбола

Простая вещь: вроде бы для краткости, для удобства вместо «сборная команда Италии» пишут «Италия». И вдруг с первой полосы газеты, с того места, где сенсации дня, в тебя стреляет в упор набранный плакатным шрифтом аншлаг: «Италия и Польша накануне войны». Легко вообразить подростка, который готов понять это буквально. И уже не удивляешься, встречая на стадионах людские ватаги, ведущие себя настолько агрессивно, словно и впрямь объявлена война.

Финальный матч X чемпионата мира в Мюнхене. Накануне, с ночи, на улицах стоял разбойничий галдеж, ревели дудки. Это не то репетировали, не то возбуждали и подбадривали себя молодые болельщики – и немцы и голландцы. Все утро по главным улицам слонялись юнцы, от которых в страхе отшатывались прохожие. Какое-то исступление, какой-то неестественный надрыв угадывались в их разухабистой походке, в том, как они кутали плечи в национальные флаги, кгк дико, бессмысленно дули в однотонно ревущие трубы. Они хотели казаться молодцами, которым море по колено и сам черт не страшен.

Эти толпы юнцов привлекают внимание не одной только полиции. В Англии, где футбольные беспорядки особенно часты, ими заинтересовались психиатры и социологи. Среди других версий была названа и неудовлетворенность молодежи жизнью, духовная пустота, что и заставляет ее как бы примазываться к героям футбольных сражений, как бы присваивать себе их силу, удачливость и победы. Оттого-то с таким остервенением отзываются эти болельщики на разочаровывающие поражения своих идолов, затевают драки, бьют витрины, переворачивают автомобили. Неистовое боление за футбол для них такое же самоутверждение, как и кричащая неряшливость, и разухабистые манеры: что угодно, лишь бы привлечь к себе внимание, лишь бы проявить себя.

Все «болеют» за ту или другую команду. Футбол одаривает людей не только сопереживанием, но и иллюзией соучастия. Равнодушному на стадионе скучно. Все это так. Но нельзя не задуматься, до чего же может дойти экстаз, наблюдая, как ужесточаются, накаляются до белого каления страсти, искусственно раздуваемые и пришпориваемые.

Сегодня шведский мировой чемпионат 1958 года вспоминается мне как картинка волшебного фонаря, как нечто идиллическое, патриархальное. Игра кипела на поле, этим все и исчерпывалось. В 1966 году в Англии явственно обозначилось противостояние двух континентов – Европы и Южной Америки. Четыре года спустя в Мексике кого ни спроси: «Кому симпатизируете?» – следовал немедленный автоматический ответ – либо: «Конечно, Европе», либо: «Ясное дело, Америке». Сумасбродом выглядел английский обозреватель Эрик Бетти, который любовался командой Перу и только о ней и разговаривал. В этой «борьбе миров» различалось не одно только перекрестие футбольных вкусов, полемичность была чересчур задиристой, иногда и откровенно дурного пошиба. Невозможно установить, кто выдумал и прорыл эту границу, но западная печать приняла ее как реальный факт, как нечто непреложное, да еще и удобное. Хотя хорошо известно, что нет более непримиримых соперников в футболе, чем бразильцы, уругвайцы и аргентинцы, да и стилевые различия в их игре весьма значительны, тем не менее кому-то было угодно свести их в мнимую коалицию. Точно так же обстоит дело и с европейскими командами.

Футбольному мячу чрезвычайно просто обернуться мячом раздора, вокруг которого идут не только нескончаемые, пусть и горячие, но добрые споры, а и вскипают белые завитки холодной тупой злобы. Поражение любимой команды слепит глаза, немедленно объявляется розыск виновных, смещают тренеров, валят на судей, кивают на журналистов, одним словом, делается все, что в силах людей, бессильных честно, по-спортивному обеспечить хорошую игру и победу.

Большим разочарованием для меня стал матч Голландия – Бразилия на X чемпионате мира. Решалось, какой из команд продолжать борьбу за Кубок мира, а какой уйти на четыре года в тень. Было ясно, что голландская команда, возникшая на основе суперклуба «Аякс», превосходит легендарных бразильцев, потерявших свою игру, медлительных, разучившихся забивать голы. Не могли этого не чувствовать и бразильские мастера. До какого-то момента они пытались тягаться с голландцами на равных, но силы иссякли. И тут вдруг бразильцы, пользующиеся репутацией «кудесников мяча», единственной в своем роде репутацией в футболе, принялись беспардонно, бесцеремонно драться. Судья изгнал с поля одного защитника Перейру, а мог бы применить высшую меру еще к двумтрем игрокам. Что же это было? Всякому понятно, что ужас как обидно сдавать чемпионские полномочия, что может прорваться досада, могут расшалиться нервы. Однако бразильцы грубили не сгоряча, не оттого, что их обгоняют и переигрывают. Они словно бы мстили своим противникам, поняв, что ход матча необратим, срывали на них злость, наносили в открытую удары руками, напоминающие приемы каратэ. Тут выплеснулись не издержки спортивного азарта, тут сводились счеты за иные потери, скорее всего за щедро обещанное до игры и уплывшее из рук…