Андрей Букин - Пара, в которой трое

Период вхождения в знаменитую группу Москвина я помню очень смутно. В памяти осталось только то, что каждое утро в семь я ехал на тренировку. В общем, в памяти одна тренировка. Сплошная. В школу я ходил на оставшиеся после тренировок уроки. Отныне моей жизнью распоряжались тренеры, а им было виднее, куда мне ходить – в школу или на каток. Момент, когда я попал в высшее общество советских фигуристов, я тоже не помню, просто начались серьезные соревнования, из которых я усвоил одно: сколько ты наработал, столько ты и получишь. Значительно позже, когда я стал лидером у Москвина, когда он со мной занимался индивидуально, когда сам ездил со мной на сборы, на соревнования, мне стали ясны его принципы, или система тренировок. Он не раз произносил свою любимую фразу: «Я ходить по кабинетам не буду». Впрочем, нынешнего спорта я уже не знаю. Но эта фраза Игоря Борисовича мною была впитана, причем так естественно и глубоко, что все дальнейшие обиды, если меня не послали за рубеж с командой или не на то место поставили, глубоко не ранили. Мне с этой фразой легче было жить.

Когда начались большие соревнования, может быть, мне немного повезло, что с самого начала я имел маленькую толику популярности в родном Питере. Дело в том, что на всесоюзные турниры прежде всего посылали Юру Овчинникова, Володю Курембина. Потом Володя Куксинский появился и тоже ездил от «Динамо», к которому относился. А я выступал дома и успел стать шестикратным чемпионом Ленинграда и четырехкратным обладателем приза Панина (первого олимпийского чемпиона России). Потом я выигрывал и в присутствии зрителей из других городов страны, но первый зритель, который меня узнавал, был свой, питерский. Наши звезды улетали то на Универсиаду, то на чемпионат Европы или Кубок Союза. А у нас тут – пожалуйста, под боком чемпионат Ленинграда с его вечным чемпионом, которым являлся я.

Мама по-женски за меня переживала, не так, как мамы многих знаменитостей, ставшие чуть ли не вторыми тренерами. Мама волновалась, готовила мне костюм для старта, стирала после тренировки мои вещи, но ни во что не вмешивалась и ни на что не влияла. А отец не мог скрыть своей гордости за меня. Папа сделал дома огромный стенд с подсветкой, которая секреткой включалась внизу. На этом стенде – все мои медали начиная с первых и до последней, они и сейчас на этом стенде. Я могу прийти, включить секретку, но мне важно не увидеть свои медали, а то, что все они раскладывались его рукой.

Пошли старты, пошло то, что я называю «соревноваловка». Но тут-то и проявилось то давнишнее мое детское восприятие фигурного катания, если можно так сказать, нестандартное, несколько отличное от других. Эта детская увлеченность пародийностью, точнее – обыгрыванием смешного, переросла не просто в последовательную линию работы, а в конкретное направление.

У Москвина выросли великолепные исполнители. Это и Саша Яблоков, и Наташа Стрелкова, и Андрей Соловьев, и Юрий Овчинников. Для Соловьева Москвин сделал специальные коньки, которые он назвал щучками. Тогда еще английских лезвий днем с огнем было не найти, и Игорь Борисович коньки для Андрея переделал из советских. Очень плоские лезвия, как лыжи, встаешь на них, и тебя никуда не ведет.

Не Игорь Борисович придумал элементы, которые назывались «тройка», «скобка», «выкрюк», «крюк» и так далее, но он придумал, чтобы все они оказались размером в двадцать сантиметров, обычно их «рисовали» втрое меньше. Я сам умудрялся их делать в пределах пятнадцати-двадцати сантиметров. Крупный элемент неплохо смотрится. Фигура получалась красивая – судьям не приходилось на карачках ползать, разбираться (я сейчас вспоминаю времена, когда существовала «школа»). Подходишь, и элемент весь виден. Получался небольшой, но выпуклый монументализм.

Потом Москвин придумал скорость. Сейчас объясню, что это такое. Была такая известная австрийская фигуристка Беатрис Шуба, для нас теперь легенда. Говорили, что она перед каждой фигурой принимала наперсток коньяку. И пульс у нее – что в начале исполнения фигуры, что в конце – всегда был шестьдесят ударов, то есть внутри у нее – полное спокойствие, ее никак не «колотило». Но ездила она по льду, выписывая обязательные фигуры, как в замедленной съемке. Игорь Борисович придумал скоростные фигуры, то есть исполнение с набиранием скорости. Придумал он и много новых толчков, которые принципиально отличались от тех, что делали в мире. Без всяких скидок, он – истинный новатор в фигурном катании. На европейских и мировых чемпионатах в первом виде – обязательных фигурах – я занимал либо первую строчку, либо вторую. Всего же было шесть или семь фигур. Я знал, что, условно, после шести фигур я всегда буду лидером, но после фигуры, которая называется «петли», я могу оказаться пятнадцатым. Запросто слететь с первого на какое-нибудь …надцатое место. «Петли» мне никак не давались. Если все фигуры нормального размера, то «петли» очень маленькие. И если тебя начинает дергать, на большой фигуре твои нервы не так проявляются, еще возможно их спрятать, но на «петлях» уже все, происходит срыв. Все наши судьи плакали, когда я на эту фигуру только выходил.