Владимир Свержин - Парадоксы полковника Ржевского

Запросил он себе ни злата, ни серебра, ни шелков расписных, а на нашу общую удачу – три сотни мешков с кофейными зернами, обнаруженных во вражеском лагере. Жители Вены такому выбору несказанно удивились. Ведь тогда еще в христианском мире об этом напитке, почитай, никто и не ведал. Между тем Кульчицкий смекнул, где его золотая рыбка-то живет, и знал, что делает. Затеял он небывалое: приобщить венскую публику к бодрящему османскому напитку.

Сначала пробовал вразнос торговать, но без толку – пошло дело вкривь и вкось – горожане не желали пить темную горькую бурду, зловредное магометанское пойло, хоть режь. Однако Юрий-то наш не промах, недаром же казак, и тут извернулся – стал кофе подслащивать медом, опять же, сливки добавил – и на тебе: венцев будто подменили! Вскоре наш шляхтич открыл первую в Европе кофейню, и такое славное название ей дал – аж за душу берет – «Дом под голубой бутылью». А чтоб было, чем закусывать, Кульчицкий еще и новый рогалик придумал. Вот совсем как этот, что Прошка тебе принес.

– Но ведь это же обычный круассан!

– Именно так, друг мой, сей рогалик действительно на французский лад именуется круассаном…

…Вот только родился он не в Париже, а в Вене, после той самой осады, о которой я тебе сейчас рассказывал.

И как думаешь, что форма его символизирует?

Ответ смотрите на с. 181.

– …А в Париж кофе пришел уже много позже, при Короле-Солнце, Людовике Четырнадцатом. Тот, кстати, первый додумался в кофе сахар добавлять. А первую кофейню в Париже аж в 1689 году открыли. К слову, называлась она «Прокоп».

Мы как полком своим в Париж вошли, я сразу это местечко заприметил: оно как раз напротив театра местного расположено. Тамошним актеркам подавай обхождение, им так запросто зелена вина в чарку не плеснешь, по-благородному – кофе требуется. Что мудрить, уж я им подал! По сей день в гусарском мундире туда не пускают. Но это совсем иная, пожалуй, даже и печальная история. В другой раз поведаю о том.

В ту же пору я, как название той кофейни приметил, подумал: и сюда наши добрались! Вот душа-то и развернулась, точно эскадрон для атаки. Ан нет, шалишь! Прокоп, да не то чтоб. Уж пардон за каламбур! Открыл ее некий торговец лимонадом Франсуа Прокоп. Ну да бог с ним, я ее совсем ненадолго закрыл!

А место презанятное. Жаль, в ту пору всего о нем не знал. Самого Наполеона там едва что не без порток оставили!

– Да неужто?!

– Что ж я тебе врать-то буду? Без порток не без порток, но подраздели малость. В бытность еще республиканским офицером, за неимением денег, он там своей треуголкой за обед расплатился. Сказал, мол, недолог час, когда сия шляпа будет стоить больше, чем вся эта харчевня! По его слову и сталось. Треуголка и нынче там хранится. Только в ту пору, когда я туда хаживал, каналья хозяин ее припрятал, чтобы этакий сувенир нашим не достался.

Ну, Прокоп, так Прокоп, бог бы с ним, в конце концов, нет худа без добра – с того дня и улыбнулась судьба моему Прошке кофеваром быть. Сейчас, вишь, как сию науку постиг: во всей губернии, хоть год ищи, – лучшего мастера не сыщешь. Вот уж, хочешь или нет, а низкий поклон туркам за научение: что б без него теперь делали?

Нынче, как сказывают, ежели турок берет за себя жену, то обязан поклясться, что до конца дней она не будет знать недостатка в кофе. А вот прежде, между прочим, было время, когда и в самой Османской империи кофе был под запретом. Да-да, я не шучу. И не просто под запретом: человека, уличенного в питии оного, зашивали в мешок от кофе и бросали в море. Султан Мехмед Четвертый от великого ума, небось, заявил, что кофий есть напиток одурманивающий и, стало быть, запрещенный Пророком. А уж церемония употребления сего напитка так и вовсе богопротивна, ибо отвлекает правоверных от изучения Корана. Правда, вскоре указ тот отменили, Мехмед заспешил на встречу с Аллахом, а новый султан, Сулейман Третий, и сам не дурак был испить кофию.

Что головой качаешь? Думаешь, такое сумасбродство лишь у турок встречалось? Отнюдь нет…

…Примерно в ту же пору в Британии сын казненного разбойником Кромвелем государя Карла Первого, король Англии Карл Второй, распорядился закрыть все кофейни. Хотя его подданных это от изучения Корана уж никак не отвлекало.