А. Шершунов: Любимые застольные песни для русской души

Слова и музыка неизвестных авторов

Здесь под небом чужим я как гость нежеланный.

Слышу крик журавлей, улетающих вдаль.

О, как больно в груди, о, как хочется плакать!

Перестаньте рыдать надо мной, журавли.

Вот всё ближе они, и всё громче рыданья,

Словно скорбную весть нам они принесли.

Так откуда же вы, из какого вы края

Прилетели сюда на ночлег, журавли?

Я ту сторону знаю, где луч солнца играет,

Белым саваном там вся покрыта земля.

Где пурга и метели, ветры дуют уныло,

Там родимый мой край, там сторонка моя.

Слова и музыка неизвестных авторов

Не смотрите вы так сквозь прищур своих глаз,

Джентльмены, бароны и денди,

Я за двадцать минут опьянеть не смогла

От стакана холодного бренди.

Ведь я институтка,

Я дочь камергера,

Я чёрная моль, я летучая мышь.

Вино и мужчины —

Моя атмосфера.

Привет эмигрантам, свободный Париж!

Мой отец в октябре убежать не успел,

Но для белых он сделал немало.

Срок пришел, и холодное слово «расстрел» —

Прозвучал приговор трибунала.

И вот я проститутка,

Я фея из бара,

Я чёрная моль, я летучая мышь.

Вино и мужчины —

Моя атмосфера.

Привет эмигрантам, свободный Париж!

Я сказала полковнику: «Нате, берите!

Не донской же валютой за это платить.

Вы франками, сэр, заплатите.

А все остальное – дорожная пыль!»

Вот я проститутка,

Я фея из бара,

Я чёрная моль, я летучая мышь.

Вино и мужчины —

Моя атмосфера.

Привет эмигрантам, свободный Париж!

Ведь я институтка,

Я дочь камергера,

Я чёрная моль, я летучая мышь.

Вино и мужчины —

Моя атмосфера.

Привет эмигрантам, свободный Париж!

Слова и музыка неизвестных авторов

Зачем, скажите, вам чужая Аргентина?

Вот вам история каховского раввина,

Что жил в уютной, скромной обстановке

В уездном тихом городе Каховке.

Была у нашего раввина дочка Энта,

Такая гибкая, как шелковая лента,

Такая чистая, как мытая посуда,

Такая умная, как целый том Талмуда.

И было много женихов у Энты нашей:

Мелалед молодой из хедера Абраша,

Мясник Арон и парикмахер Яша, —

Сходили все с ума!

Но революция дошла и до Каховки,

Переворот свершился в Энтиной головке:

Приехал новый председатель Губпромтреста

И под собою не находит Энта места.

Иван Иванович плечистый, чернобровый,

Такой красивый и на вид почти здоровый,

И галифе, и френч шикарно новый,

И сапоги из настоящего шевро!

И вот раввин наш не находит дома Энты,

А на столе лежит послание в конверте,

А в том послании всего четыре слова:

«Прощай, уехала. Гражданка Иванова».

И вот раввин наш перестал молиться Богу,

Теперь раввин уж не ходит в синагогу,

И сбрил он сразу бороду, – и ходит франтом…

Теперь он числится одесским коммерсантом.

Слова и музыка неизвестных авторов

Как-то по проспекту

С Манькой я гулял.

Фонарик нам в пол-света

Дорожку освещал.

И чтоб было весело

Нам с Манькою идти,

В кабачок Печерского

Решили мы зайти.

Захожу в пивную,

Садюся я за стол.

И бросаю кепи

Прямо я на пол.

Спрашиваю Маню:

«Что ты будешь пить?»

А она мне лепит:

«Голова болить».

«Не капай мне на м?зги,

Что в тебе болить.

Ты скажи мне лучше,

Что ты будешь пить.

Пильзеньское пиво?

Самогон? Вино?

“Душистую фиалку”?

Али ничего?»

Выпили мы пива,

А потом по сто.

И заговорили

Про это и про то.

А когда мне «Пильзень»

Голову забил,

О любовных чувствах

Я с ней заговорил.

«Дура бестолковая,

Чего еще ты ждешь?

Красивее парня

В мире не найдешь.

Али я не весел?

Али не красив?

Аль тебе не нравится

Да мой аккредитив?

Ну, и черт с тобою,

Плевал я на тебя!

Раз меня не любишь —

Люби сама себя.

Кровь моя остыла,

Я сейчас уйду

И на Дерибасовской

Я дурочку найду,

И, клянусь, я ее до могилы

Не забуду никогда!»

Слова и музыка неизвестных авторов

Когда с тобой мы встретились, черёмуха цвела