Дэвид Эбехард - Дети у власти - как мы растим маленьких тиранов, которые управляют нами

То, на каком языке говорит человек, совершенно не зависит от набора генов, это доказанный факт, поэтому и исследовать какие-либо наследственные признаки нет необходимости. Здесь почти все зависит от факторов окружающей среды и в гораздо меньшей степени – от влияния родителей. Я вырос в Сконе, на юге Швеции, и, соответственно, говорю со специфическим произношением. А мои дети, выросшие в Стокгольме, говорят на столичном диалекте. Никто из них не может воспроизвести мой родной сканский так, чтобы он звучал хотя бы правдоподобно. Ничего удивительного, они говорят как люди, среди которых выросли, и я не родителей имею в виду. Каждый ребенок испытывает внутреннюю потребность учиться у кого-то еще, помимо папы, мамы и бабушки (при условии, что его выпускают на улицу).

В разных групповых ситуациях дети демонстрируют разное поведение. Это явление уже было изучено ранее. Когда дети находятся дома, они склонны копировать поведение собственных родителей, вне дома – поведение своего окружения. Милые и послушные лапочки на улице могут вести себя отвратительно и безобразно – ровно так, как их друзья. Поэтому и не следует делать никаких обобщений. Вас вызовут в школу и скажут, что ваш ребенок хулиганит. Вы ответите: «Нет, он ведет себя безупречно, это другие хулиганят». Так оно и есть: хулиганят другие дети, не те, которых вы видите дома.

Не все родители обращаются со своими детьми с терпением и любовью. Однако как в таком случае объяснить то, что ребенок, у которого сформировалась привязанность к злому по отношению к нему объекту, – а это, если вы помните, грозит копированием поведения, – со временем без проблем вливается в нормальную жизнь? Во-первых, зло не всегда порождает зло. Во-вторых, ребенок растет не в пустыне, и наверняка у него есть другие объекты для подражания (которые, возможно, нивелируют зло). Совсем маленький ребенок больше всего подвергается влиянию первичного объекта привязанности (чаще всего это его мать), а позже – вторичного объекта (любой человек, с которым налаживается та самая связь). Построение межличностных связей происходит по определенному механизму. Ребенок наблюдает за поведением объекта при помощи зеркальных нейронов, отвечающих за подражание. Именно зеркальные нейроны помогают нам учиться. Вольно или невольно мы подражаем кому-то, и если будем подражать достаточно долго, то на этой основе у нас выработаются определенные шаблоны поведения. Наблюдаем за родителями – один шаблон, наблюдаем за друзьями – другой. Вот почему в течение дня мы играем разные роли. Согласитесь, ведь в разных ситуациях вы действительно превращаетесь в разных людей. Например, моя супруга не хочет быть замужем за ведущим психиатром, заведующим клиникой (одна моя роль). Она хочет быть женой Дэвида Эберхарда (другая роль).

Если в семье неблагоприятные условия, у ребенка всегда есть возможность найти другой объект привязанности – человека вне домашнего круга, который сможет оказать влияние на его становление. Мы вступаем в контакты, которые накладывают отпечаток на наше поведение, и таким образом встраиваемся в общество, приспосабливаемся к нему. То, какими мы становимся, лишь на 50 % зависит от набора генов. Остальное – чистая случайность.

В книге Джудит Рич Харрис «Воспитывать бессмысленно?» речь идет о том, что на формирование нашей личности большее влияние оказывают друзья и прочее окружение, нежели родители. Это действительно так. Роль отца и матери как первичных объектов привязанности неоправданно преувеличивается. Хотите пример? Среди персонала родильных отделений бытует мнение, что с ребенком непременно случится что-то ужасное, если сразу после рождения его не приложить к груди матери. Без теории привязанности здесь точно не обошлось, но, думаю, это мнение легко опровергнуть при помощи простого факта: еще 40 лет назад новорожденных сразу к груди не прикладывали, и тем не менее все они выросли нормальными людьми. (Для объяснения отдельных аномальных случаев можно найти тысячи других причин.)

Я ни в коем случае не оспариваю тот факт, что в течение первого года жизни связь между ребенком и родителями играет очень большую роль. Безопасное и надежное окружение важно для развития мозга ребенка. Исследователи из детской больницы Бостона и Гарварда в течение нескольких лет наблюдали за детьми-сиротами в Румынии и установили, что мозг у тех, кто воспитывался в приюте, имел меньшие размеры, чем у тех, кто был усыновлен и рос в семьях. Вывод следовал такой: если ребенок не получает достаточно тепла и ласки, размеры его мозга сокращаются.