Пол Дю Нойер - Беседы с Маккартни

Тем временем нужно было обсудить другую тему: классическую музыку. Звезды поп-музыки с актерскими претензиями часто садились в лужу – стоит вспомнить кумира «Битлз» Элвиса Пресли. А как шли дела у Маккартни, когда он дерзал соперничать с Бетховеном?

Пол относится к послевоенному поколению детей из рабочего класса, учившихся в школе за счет государства. В задачу такого образования входило привить уважение к определенным ценностям и вкусам, характерным для среднего класса. Это сработало для Пола в отношении английской литературы.

Но вот с классической музыкой как-то не задалось.

«Уроки музыки? – он пожимает плечами. – Если б у нас в школе кто-нибудь поставил пластинку Элвиса, мы бы слушали как завороженные. На этот урок все бы стадом повалили. А на самом деле мы вырубали пластинку и резались в карты».

Дома ему тоже не внушили любовь к классике:

Радио имело большое значение, особенно Би-би-си. Самое раннее, что помню, – «Слушаем с мамой», из классики я ничего больше не слышал. Радио давало очень широкое образование: передавали эстраду, немного классической музыки.

Но классику у нас дома вырубали, потому что мой батя скорее уважал джаз. Если передавали симфонию, он выключал приемник. Так что я никогда по-настоящему не слушал классику, только эстрадную музыку, в основном британскую.

Британская легкая музыка – оркестровый жанр, расцвет которого пришелся на 1940—1950-е. Ее влияние, вкупе с семейными песенными вечерами и трескучими пластинками на 78 оборотов, Маккартни впитывал так же естественно, как дневной свет. Однако попытки родителей добиться чего-то путного от его игры на фортепиано ничем не увенчались:

К музыке я подхожу очень примитивно. Я не хочу учить ноты. Меня это как-то не привлекает. Это слишком серьезно, слишком похоже на домашнюю работу в школе. Я из-за этого и бросил фортепиано. Как только мне задали домашку, я понял: «Ну всё, я бросаю». Домашку я ненавидел. Когда учительница фортепиано что-то задавала, «выучи эти четвертные», все такое, твою ж мать, меня это бесило. Сама музыка мне нравилась, но дальше этих первых уроков я так и не двинулся.

В 1957 г. его отношение, вероятно, могла бы резюмировать Rock and Roll Music Чака Берри, впоследствии перепетая битлами, где старина Чак признается в неколебимой любви к биг-биту и выражет презрение ко всему, что «звучит как симфония». В то же время Пол поневоле дышал культурной атмосферой, в которой классическая музыка по-прежнему считалась вершиной совершенства. В самом деле, осваивая гитару, они с Джорджем оттачивали свое мастерство на Бурре из лютневой сюиты ми минор Баха – десяток лет спустя ее влияние проявилось в песне Blackbird. Получается, что широкий ум Маккартни рано или поздно проникался всем.

Обосновавшись в Лондоне, тем паче будучи гостем артистического семейства Эшеров, Пол созрел для того, чтобы узнать что-то помимо рока. В нем начал расцветать вкус к более формальной музыке, и с тех пор он не переставал его культивировать. Однажды я спросил его, какие пластинки в своей коллекции он считает наиболее ценными. Он назвал пластинку гитариста Джулиана Брима, исполняющего Концерт для лютни и струнных Вивальди, Аранхуэсский концерт Хоакина Родриго и Придворные танцы из «Глорианы» Бриттена («Всегда думал, что это круто. Очень приятная музыка»).

Битлам повезло сделаться протеже Джорджа Мартина: будучи ремесленником от коммерческой поп-музыки, их продюсер при этом прекрасно понимал классические формы. Из всех четверых членов группы именно Полу в большей степени хотелось воспользоваться этим богатейшим источником знаний:

Мне очень повезло, что у меня под рукой всегда был такой человек, как Джордж Мартин, по-настоящему разбирающийся в музыке. В каком-то смысле он напоминает писца – придворного писца, как в Древнем Египте: «Запиши сие, писец, достань свой папирус, отошли послание Клеопатре, пусть приходит в гости попить чайку».

Нам всегда казалось нормальным, что музыку за нас записывает кто-то другой, если это наш друг и он хорошо нас понимает. Творческий процесс из-за этого не прерывается. Не то что ты кому-то передаешь работу, просто он это записывает, потому что ты сам не в состоянии. Это как перевод на другой язык, чтобы это смогли понять музыканты – профессиональные музыканты… Хотя я ли не профессионал? Ну, в общем, ты понял, о чем я.