Би Уилсон - Еда. Отправная точка. Какими мы станем в будущем, если не изменим себя в настоящем?

После долгих месяцев отсутствия свежих фруктов детям необходимы были витамины. Поэтому с наступлением летнего сезона, они срывали плоды с деревьев и употребляли их в пищу немытыми. Заболевания не заставляли себя ждать.

В эпоху, когда у людей были скудные познания в области эпидемиологии, сырые фрукты казались одной из немногих понятных и явных причин заболеваний детей, конкретным объяснением высокого уровня детской смертности. Боязнь фруктов была также связана с древними представлениями о балансе жидкостей в организме, достигаемом благодаря диете. В эпоху Возрождения фрукты считались «тленными» и чуть ли не ядовитыми, особенно самые сладкие и аппетитные их виды, такие как персик, сладкий виноград и дыня {176}. Молитвенник для матерей и детей XVII века предупреждает ребенка не

Еще была проблема с семенами. Вплоть до начала XX века под влиянием книг на тему кормления детей из всех фруктов, предназначавшихся для детей, вынимали все косточки. Приготовленный фрукт считался безопаснее сырого, но все же самым безопасным был приготовленный и очищенный от волокон фрукт. «Мякоть или косточки» малины или клубники могли «вызвать серьезное расстройство» у ребенка, предупреждал один влиятельный специалист.

Опасения, что дети нанесут себе вред, употребляя фрукты, были оправданными. Фрукты не отличались стерильностью – это вам не нарезанная аккуратными ломтиками дыня на сверкающей тарелке и не тщательно вымытое яблоко. Как правило, дети срывали с веток несозревшие плоды или ели прямо с земли грязные или червивые фрукты и ягоды, а потом мучились от резкой боли в животе. Таким образом, родительская боязнь фруктов была, скорее, из области предрассудков и не имела под собой твердого основания.

Главная причина, по которой стоило бы бояться фруктов в детском питании, заключалась в том, что они очень вкусные. Фрукты были десертом за весь день, чем-то, что дети выбирали самостоятельно, без указания взрослых. В воспоминаниях о детстве часто возникали истории о походах в лес за ягодами, откуда возвращались поздним летним вечером, с довольными лицами и перепачканными соком цвета чернил пальцами. Ходить в лес по ягоды, собирать дикую черную смородину, чернику, голубику – всегда было одним из способов, которым дети могли пополнить свой рацион за спиной у родителей. У детей получалось особенно хорошо рвать ягоды с низких кустиков благодаря маленькому росту и цепким пальчикам.

Детей часто отправляли собирать ягоды, чтобы заработать немного денег, хотя на них не всегда можно было положиться в сохранности «добычи», поскольку они могли съесть половину собранных ягод по пути домой.

Писателя Торо в детстве посылали за черникой для пудинга. Он восхищался свободой этого дикого растения: «цельная, щедро дающая и свободная». Впрочем, сомнения все равно оставались, и взрослые не всегда охотно давали детям возможность наедаться фруктами в свое удовольствие. Разве можно доверять продуктам, которые так по вкусу детям?

В XIX веке появилась новая разновидность детского питания, еще больше укрепившая недоверие родителей к свежим фруктам. Новая «дошкольная еда» среднего и высшего класса исходила из идей викторианской эпохи о том, что дети являются чуть ли не иным биологическим видом и должны содержаться в физической и духовной чистоте. Дошкольная еда была частью большого изменения в отношении к уходу за детьми. Семейный историк Кристина Хардимент пишет о «возрастающем отдалении родителей от детей» начиная с 1870-х годов, как только родители стали больше прислушиваться к научным рекомендациям специалистов, чем к своим инстинктам. Предыдущие поколения детей среднего класса воспитывались в тесном контакте с родителями, а теперь их катали в колясках няньки, они жили в отдельной комнате и питались особой едой, которая, как предполагалось, не вызовет расстройства их крохотных желудков.

Медицинские специалисты обвиняли бедных родителей в том, что они не могут кормить своих детей отдельно.

Доктор Томас Даттон провозгласил, что одной из величайших «ошибок» кормления детей было то, что им давали «еду, подходящую только для взрослых» {177}. По опыту Даттона, «большинство» матерей были в этом виноваты и еще удивлялись, отчего их дети все время болели. «“Чем вы кормите ребенка?” – часто задавали этот вопрос… “Ну, он ест то же, что и мы: может съесть немного картошки с подливкой, пососать кусочек мяса и иногда отпить пива из папиной кружки”. И в таком духе воспитывались тысячи детей» {178}.