Шарон Ротбард - Белый город, Черный город. Архитектура и война в Тель-Авиве и Яффе

Но если история Белого города Тель-Авива и может чему-то научить, так это тому, что нельзя отделять архитектурные идеи от общих. Тель-Авив так сосредоточен на архитектурном нарративе Белого города и повторяет его вновь и вновь – и для своих горожан, и для остального мира – именно потому, что от нас пытаются спрятать другую историю, историю Яффы. Время идет, что-то стирается и забывается, сокрытая история становится совсем невнятной, и рассказать ее все сложнее.

Тем не менее обе истории – две стороны одной медали. Каждая есть изнанка другой. Замешательство, смущение, нечистая совесть – все это чувствуется в израильской архитектуре, создававшейся в Яффе после 1948 года. Архитектура вынуждена переводить политические факты в действия, и применение градостроительных правил, вроде тех, что превратили исторический центр Яффы в колонию еврейских художников, изобличает саму природу этих фактов политической истории – агрессивную, расистскую, биополитическую.

Израильские архитекторы, которые проектируют и строят в Яффе, не могут не замечать фактов разграбления арабской собственности, поскольку по роду своей деятельности держат в руках материальные свидетельства этого. Именно архитекторы доводят оккупацию до логического завершения, делая ее необратимой. Это касается любого израильского архитектора.

Безусловно, такое разделение действительности на белое и черное – способное завести архитектора в нравственный тупик или сделать его моральным банкротом, – представляет собой опасность не только для тех, кто работает в Яффе, ведь 93 % земельных ресурсов Израиля попали на рынок таким же образом. Приходится отбросить и другие табуированные границы – а каково вести строительство на оккупированных территориях, строить для армии, для корпораций или участвовать в таких сомнительных проектах, как «Эвакуация и строительство»? Следует отметить, что подобные вопросы актуальны не только для Израиля. Дикий урбанизм, охвативший Китай, как описал его Рем Колхас в исследовании новых городов, строящихся в дельте Жемчужной реки •, создает серьезные этические проблемы, поскольку реализация таких проектов требует перемещения с мест постоянного проживания тысяч, а может даже миллионов людей [257]. И это лишь один из бесконечного списка примеров. Ясно одно: упрощенный подход «белое – черное» не всегда уместен в данном контексте и дихотомическое деление на невинных и виноватых едва ли поможет лучше разобраться в каждом конкретном случае. Мир по-прежнему держится на действиях отдельных личностей, и, нравится нам это или нет, любую попытку разрешить подобные этические дилеммы следует рассматривать в политическом ключе. Возможно, из всех архитектурных стратегий, применявшихся Государством Израиль в Яффе, агрессивный брутализм жилой застройки 1950–60-х – еще самый пристойный выход. Похожие с виду проекты были реализованы в Кирьят-Шмоне, Беэр-Шеве и Димоне – по крайней мере это была архитектура без претензий. И все же, когда речь идет об израильских архитектурных проектах в древней арабской столице, всегда подспудно присутствует некая неловкость, кроющаяся за показной совестливостью – за нарочитой стилизацией, старомодной архитектурностью. Это как та модернистская вилла, которую Адольф Лоос описал в эссе «Архитектура» в 1909 году: «Что за диссонанс, вспарывающий тишину, как неуместный крик?» [258].

Проблемный характер развития израильской архитектуры в Яффе еще больше осложняется в тех случаях, когда за планированием стоят официальные органы вроде муниципалитета Тель-Авива, самозваного «стража» развития города. К примеру, стиль построек в Аджами досконально изучили, задокументировали, разложили по полочкам и каталогизировали точно так же, как это делалось в случае с Белым городом. Муниципалитет Тель-Авива выпустил брошюру – отчасти архитектурный каталог со ссылками и претензией на историчность, а отчасти документ, узаконивающий данность. В этом издании предпринята попытка представить архитектуру Яффы с помощью постмодернистских приемов, таких как морфологический и типологический анализ построек, перечень характерных частей и деталей зданий, обзор развития застройки в городе и тому подобное. К этой брошюре, которая, по замыслу, должна была лишь подтвердить аутентичность архитектурного наследия Яффы, почти в обязательном порядке прибегают при решении любых вопросов и дилемм, возникающих при строительстве в Яффе, по сути, она служит чем-то вроде свода строительных правил [259].