Чарльз Чаплин - Огни рампы. Мир «Огней рампы» (сборник)

Он не знал, кого взять на эту роль. Может, вы помните сцену, где он падает в оркестровую яму, там двое ребят поднимают его в барабане на сцену, и он произносит маленькую благодарственную речь. И вот, один из них – такой большой высокий парень, он иногда заменял Сидни Чаплина, и Чарли все время на него посматривал. Он наблюдал за ним и думал: это лицо будет очень забавно смотреться в эпизоде с роялем [71]. Мы начали составлять список возможных кандидатов на эту роль, начали вспоминать разных людей, называть имена, и кто-то подошел к Чаплину и сказал, что Китон сейчас на мели – у него совсем нет денег. Как насчет Бастера Китона? Ну, и когда он услышал это, то сказал: “Хорошо, возьмем Китона. Отдадим эту роль ему”. [72]

Советчики Чаплина заблуждались относительно финансовых проблем Китона. Поправив личное материальное положение женитьбой на Элинор Норрис, Китон уже некоторое время успешно осваивал новое поприще на телевидении, делая передачи для цикла “Шоу Бастера Китона” (1951). Не зная об удачном опыте сотрудничества Китона с телевидением, во время одной из первых встреч с ним Чаплин принялся ругать “маленький экран” – а потом сам очень смутился, что допустил бестактность. Но Китон, похоже, нисколько не обиделся. Он сказал своему агенту, что очень рад возможности поработать с Чаплином и готов сделать это совершенно бесплатно. В итоге, впрочем, было решено, что он получит тысячу долларов за два дня работы, хотя в конце концов он провел вместе со съемочной группой целых две недели.

Китон явился на работу в студию Selznik-RKO-Pathé в субботу 22 декабря 1951 года, а собственно к работе приступил во второй день Рождества, 26-го, когда снималась сцена в гримерной “Эмпайр”. На следующий день он оказывался практически в каждом кадре как один из свидетелей в сцене смерти Кальверо. Норман Ллойд, игравший балетмейстера Бодалинка, вспоминал, что во время тех сцен, где умирающий Кальверо уже закрыл глаза – из-за чего Чаплин не мог видеть происходящего вокруг, – Китон фактически выступал помощником режиссера, шепотом докладывая ему о ходе действия [73].

28 декабря Чаплин и Китон приступили к съемкам сцен, которые должны были войти в эпизод с их комическим номером. Вначале шла та импровизация, когда они направляются из служебных помещений к кулисам в обычной, повседневной одежде, а потом появляются уже со стороны сцены в сценических костюмах; второй сценой было препирательство с театральным постановщиком, который пытается помешать их выступлению. Китон почти ничего не делал до 8 января, когда было отснято несколько небольших подготовительных запасных кадров, как это делалось в обычном порядке, перед двумя камерами – дли дальнего и крупного планов. Вот как это описано в рабочем ежедневнике:

387H Занавес … Входят Бастер и Кальверо. Интермедия с Бастером: падает под рояль. У Кальверо застревает нога под ножкой рояля. Короткий гэг с ногой… Кальверо срывает с себя воротничок.

387R Бастер играет на рояле … Кальверо играет на скрипке … падает в яму.

Хотя не было обнаружено ни одного письменного документа с планом всего сценического номера, наверное, хоть какой-то общий замысел вырабатывался заранее, поскольку эти первые отснятые кадры значатся под буквами в алфавитном порядке, относящимися к одному общему номеру 387, и костюмы с декорациями также были подготовлены заранее. Никто не оставил записей о том, как шли предварительные обсуждения, как Китон с Чаплином совместно планировали или репетировали будущие сцены, да и вряд ли на это могло найтись время в те крайне насыщенные дни, когда велись съемки на студии RKO-Pathé . За тем, как они работали на одном из этих ранних сеансов записи, наблюдала Мелисса Хейден:

Работая в паре с Китоном, Чаплин очень напрягался. Он как будто превращался совершенно в другого человека – не того, с которым я общалась в тот же день, но раньше. Я еще никогда не видела, чтобы он снимался с кем-нибудь еще, и все это шло с таким напряжением – меня это поразило. Вот тогда-то я впервые и стала догадываться, о чем весь этот фильм и что он вообще хочет сказать [74].

В готовом фильме операторская работа того куска, где показан сценический номер, велась без перерывов (это видно по фону, тону и освещению) – вплоть до финальных кадров с падением Кальверо. Дальше идет нарезка из кадров, снятых крупным планом на сцене (в студии Чаплина), и тех панорамных кадров (снятых в студии Pathé ), где видна еще и оркестровая яма с дирижером. Там заметно различие в освещении: до вырезанных кадров рояль освещается справа, а после – спереди и слева.