Чарльз Чаплин - Огни рампы. Мир «Огней рампы» (сборник)

– Ничуть, – чинно ответила Терри.

Тут им на помощь пришла другая официантка и вручила каждому по меню. Невилл некоторое время изучал свое меню, а потом, поняв, что держит его вверх ногами, улыбнулся, исправил ошибку и заказал яичницу с беконом, тосты и чай.

– То же самое, – сказала Терри.

– Самый надежный выбор, – сказал Невилл, когда официантка ушла.

– Да, – согласилась Терри.

Невилл совершенно не знал, о чем говорить. Он сложил руки на груди, откинулся на спинку стула и с деланым интересом принялся рассматривать зал.

Наконец их взгляды снова встретились. Невилл улыбнулся, Терри ответила тем же. Еще немного помолчав, он сказал:

– Жалко тратить на репетиции такой чудесный день!

– Да, день сегодня и впрямь чудесный, – согласилась она.

– А вот газеты обещают дождь.

– Вот как? – сказала Терри.

– Да. – Опять наступила пауза, а потом он снова улыбнулся.

– Чему вы улыбаетесь? – поинтересовалась Терри.

– Я подумал – до чего же все нелепо… Настает важный момент, а мне, оказывается, нечего сказать.

– Что может быть красноречивее молчания? – парировала Терри.

– Благодарю. Может быть, мне лучше пересесть за другой столик? – шутливо проговорил Невилл.

Терри улыбнулась:

– Я не кусаюсь.

– Не уверен. С тех пор как нас познакомили на вашем просмотре, я вас немного побаиваюсь.

Она рассмеялась:

– Почему же?

– Ну… Тогда я, похоже, рассердил вас, и вы обдали меня холодом.

– Простите.

– Наверное, я показался вам чересчур самоуверенным, когда предположил, что мы уже знакомы.

– А разве мы знакомы?

– Я… мне… простите меня, но я уверен, что мы с вами где-то встречались раньше.

– Неужели?

Он беспомощно развел руками.

– Ну вот, опять. Вы спрашиваете: “Неужели?” Но, если мы действительно никогда не встречались, значит, у вас есть точная копия.

– Копия?

– Да.

– И кто же она?

– Вы действительно хотите это знать? – с нажимом спросил Невилл.

– Хочу.

– Ну, хорошо. Это девушка, которая работала продавщицей в магазине, где я покупал нотную бумагу.

– Ах вот как.

Невилл немного помолчал, наблюдая за выражением ее лица, а потом продолжил:

– Привлекательная девушка, очень застенчивая… В том-то и беда, я и сам был застенчивым. Это как-то связывало нас. Но улыбка у нее была теплая и ободряющая… Я многое по ней прочитывал. Иногда она давала мне лишние листы бумаги… – Он умолк. – А иногда – лишнюю сдачу… Это был подарок судьбы… Голод не ведает совести… Мне продолжать?

– Да… продолжайте.

– Она пришла на концерт, где исполняли мою первую симфонию. Потом я мельком увидел ее. Мне хотелось поговорить с ней, но тогда не получилось. На следующий день я пришел в тот магазин, но мне сказали, что она не работает там уже несколько месяцев. Жаль… Мне бы хотелось снова ее увидеть…

– Что ж… Вот вы ее и увидели… – сказала Терри и побледнела.

Он пристально поглядел на нее.

– Знаю.

– Но тогда она была очень юной – и очень несчастной, – сказала Терри.

– А сейчас?

– Сейчас она намного старше.

Он улыбнулся:

– На два года.

– И теперь она невероятно счастлива, – проговорила она задумчиво.

– Правда?

– Да. Скоро она выходит замуж.

– А… вот как… Что ж – примите мои поздравления.

– Благодарю. – Тут она поглядела на часы. – Скорее бы приходила официантка. Мне нужно вернуться на репетицию через пятнадцать минут.

“Мистер Постент представляет «Балет-Арлекинаду». Музыка Эрнеста Невилла, постановка мистера Бодалинка. В ролях: Арлекин – Джардини; Панталоне – Модеа; старый клоун Джои – «Ваятель»; Коломбина – мадемуазель Тереза”, – гласила программка театра “Эмпайр”. “Трагикомическая фантазия, изображающая смерть Коломбины, дочери Панталоне и возлюбленной Арлекина, который, надевая и снимая маску, может появляться и исчезать, когда пожелает”.

В скромной мансарде умирает Коломбина, а участники Арлекинады стоят вокруг нее и плачут. Она просит распахнуть окна и откинуть занавески, чтобы впустить солнечный свет, и перенести ее к окну, чтобы она в последний раз посмотрела на крыши Лондона.

Когда ее снова кладут на кровать, она бранит их за слезы и показывает на их шутовские костюмы: ведь они сшиты не для скорби, а для того, чтобы смешить, они должны заставить ее забыть о боли. А они сами должны играть положенные роли – быть смешными! Принесите же сюда колбасу, свиной пузырь и бочонок сала!

Пока шуты кривляются, смех Коломбины становится тихим, как падающий снег. Панталоне, ее отец, испускает вопль и падает возле ее кровати. Шутовство прекращается. Маска притворства сброшена, а другие жалкие остатки смеха медленно подлетают к смертному ложу.