Генри Лодж - Следующие 50 лет. Как обмануть старость

В нашем доме, точно так же, как в ее, открытость простиралась и за рамки семьи. Где-то в середине сороковых в нашем доме поселился друг дяди Бена, забавный парень из Нью-Йорка по имени Макс Швебель. Откуда он взялся и почему стал жить с нами, я до сих пор так до конца и не понял. Полагаю, что Бен был ему чем-то обязан, а папа души не чаял в Бене. Как бы то ни было, он присутствовал за нашим обеденным столом где-то около года. Мы так и шутили по его поводу: «Человек, который зашел пообедать». Тем не менее он был очень интересным собеседником. А еще был дальний родственник Эдвард, который появился у нас на пороге восемнадцатилетним двухметровым юношей тоже во время войны, и жил еще потом, когда учился в колледже. Живущие неподалеку родственники все время приезжали к нам в гости, а мы ездили к ним. Связи были очень тесными. Например, папина сестра Глэдис вышла замуж за маминого брата Фергуса. Думаете, мы нечасто виделись с ними и с их отпрыском? Ну-ну. О, а еще с их собаками! В какой-то момент их было шесть, и все они были огромными черными водолазами. А еще было много кошек, и некоторое время – одна свинья. Вы же понимаете, это было военное время. И это был настоящий лимбический праздник и настоящая человеческая радость для нас для всех.

Если бы я мог воскресить подобное домашнее общество, я бы сделал это тут же и никогда больше не переживал бы по поводу того, чем заниматься на пенсии. Я бы просто занимался всем этим домашним хозяйством. Готовил еду, устраивал развлечения и обеспечивал бы всем нужное количество тепла и ласки. Но я сознаю, что сегодня такая мысль мало соответствует моменту. Но я все равно очень хотел бы попробовать осуществить нечто подобное, пока не стало слишком поздно. Организовать небольшое домашнее общество пенсионеров для самых близких друзей и родных. Посмотрим. Мы с Хилари покупали наш большой старый дом в Беркшире, имея в виду что-то типа этого. Заполнить пространство людьми и домашними животными… и сидеть среди всего этого, круглыми сутками купаясь в лимбических волнах.

Еще одна перемена, которая делает жизнь на пенсии менее приятной и удобной, – это угасание общественной жизни небольших городов. Такие города, как Салем в штате Массачусетс, где я вырос, еще не исчезли с лица земли, но супермаркеты и закусочные фастфуда как будто высосали из них все соки. Во времена моего детства каждый такой городок был центром собственной маленькой вселенной. Там все было для своих и управлялось своими, ко всеобщему благу всех проживающих. Мы знали всех, по крайней мере папа знал. Полицейских, учителей, продавцов в магазинах и просто тех, кто встречался на улицах.

Люди не были настолько оторваны от своих корней, как сегодня. Мои предки жили в Салеме и его окрестностях с XVII века. Практически все, за исключением одного занятного ирландского дедушки, который двумя столетиями позже объявился в Денвере, чтобы прилить нам свежей крови. Сегодня я живу в Нью-Йорке, мои дети – на западном побережье, сестры переехали на юг, и только двое из всей моей родни остались жить в пределах ста миль от Салема. Я благодарен судьбе за то, что когда-то смог уехать оттуда и прожить ту жизнь, что у меня была. Это было замечательно и интересно. Но вот что я вам скажу, есть вещи, за которые нужно платить. И за некоторые из них – именно сейчас.

Может быть, моя семья была немного больше среднестатистической, но тем не менее семьдесят лет назад большинство людей жили в таких же городках и таких же семьях. И все мы разлетелись кто куда. Выросли и разлетелись. И изменили всю страну. Мы разъехались, чтобы создать свои «ячейки общества» и наводнить безличные большие города, вроде Нью-Йорка и Лос-Анджелеса. Там, вероятно, у нас была возможность завязывать отношения с чужими людьми и зарабатывать больше денег. Приобретать больше имущества. И не знать практически никого за пределами узкого круга коллег и немногочисленных приятелей. Это же так здорово, не правда ли?

Тогда нет ничего удивительного в том, как мы набрасываемся на книги о традиционном обществе вроде «Года в Провансе» (A Year in Provence) Питера Мейла, где описывается жизнь во французском уголке, где все всех знают и жизни всех тесно переплетаются друг с другом. И в том, что всем нам хочется побывать в доме Фрэнсис Майес «Под тосканским солнцем» (Under the Tuscan Sky) в сельской Италии, где люди настолько меньше привязаны к работе и настолько больше – к семье и местному обществу. Неудивительно, что мы готовы часами смотреть и пересматривать «Друзей» (Friends) или «Сайнфелда» (Seinfeld), где герои живут полной, интересной жизнью и все так глубоко и сложно связаны друг с другом. Нам не хватает дружеских и семейных связей, так что остается только следить за их имитацией на экране телевизора. Часто в одиночестве.