Энн Куин - Капкан

– Может, поцелуемся?

Николь резко развернулась в его сторону, отреагировав на его предложение.

– Зачем?

– Просто чтобы запомнился в воспоминаниях и последний поцелуй, – шутливо ответил он.

– Я думаю, что нам не стоит этого делать.

В глазах Николь бушевал страх. Она из-за всех сил сдерживалась, пока он не притянул ее крепко к себе.

– Брось, ты же хочешь этого так же, как и я.

– Я сказала, что не хочу, – очень холодно ответила она.

Прошлая ночь для них двоих оказалась итоговой чертой. Никому не удалось хорошо выспаться, так как мозг работал на полную, взвешивая все варианты продолжения. Николь повторяла себе, что ничего дальше не будет.

«Если бы мы встретились в мире без ограничений, он бы даже не взглянул на меня, при нашем знакомстве он воспринимал меня именно так, даже хуже: я была для него только соперником. Допустим, мы начнем встречаться, и через время он поймет, что я не такая уж красивая, мое непостоянство начнет со временем попросту раздражать, а капризы вскоре помогут ему понять, что совершенства во мне и нет. Или я пойму, что он вообще для меня чужой человек, и начну искать другого общения, а через время мы расстанемся. А вдруг он будет таким хорошим, что мне станет скучно, и я опять все испорчу. Возможно, расставшись, мы поймем, что сделали самую большую глупость, испортив продолжением прекрасную сказку, которая была у нас здесь».

Доминик, напротив, очень склонялся к продолжению отношений, возможно, в нем играл его эгоизм, и его совсем не устраивал тот факт, что девушка не хочет с ним встречаться. Но вспоминая каждый раз слова Николь, он начинал соглашаться с ней.

«А вдруг это все и правда иллюзия. Здесь нам ничего не мешало, мы чувствовали себя свободными от всего, а вернувшись в мир, нам придется стать такими, какими мы были до заточения. А какой я, если меня не ограничивать? Я никогда никого не слушаюсь, я все делаю так, как чувствую в данный момент, я даже хамоватый, по правде, ни одна девушка не выдерживала меня больше месяца, даже желая мои деньги. Возможно, Николь права: пусть останется в воспоминаниях то прекрасное, что происходило с нами здесь, а последующий быт может только испортить все».

– Тогда идем, – очень спокойно предложил Дом.

– Идем.

Они подошли к большой металлической двери и, открыв ее, вызвали лифт. Доминик нажал нулевой этаж, из них двоих никто не произнес ни слова. Когда лифт спустился, они спокойно вышли и по темной автостоянке направились на свет к выходу, все так же стояла тишина. Наконец, выйдя на свет и сразу же услышав раздражающий гул машин, им двоим одновременно захотелось обратно, это было написано на их лицах. Возле входа стояло две машины, возле каждой машины стоял мужчина. Николь, увидев знакомое лицо друга-психолога, направилась к нему, а Доминик, заметив брата, подошел к нему. Им двоим не очень хотелось общаться, они почти одновременно открыли задние дверцы своих машин, но прежде посмотрели друг на друга, словно прощаясь. Их взгляды встретились, но ни один из них не произнес ни слова. Резко отведя взгляды друг от друга, они сели в машины, встречающие посмотрели друг на друга и, пожав плечами, сели за руль. Заведя машины, они разъехались в разных направлениях, но ни один из них даже не посмотрел в зеркало заднего вида.

– Доминик, нам надо поговорить, – вдруг произнес Гэбриел.

– Не сейчас, я пока не хочу разговаривать. Отвези меня домой.

В другой машине также беседа не удалась.

– Мне надо все объяснить, – начал Сэм.

– Не стоит, я на тебя не злюсь.

Гэбриел привез брата домой, и, еще сидя в машине, хотел было подняться к нему в квартиру, но Доминик его остановил:

– Увидимся завтра в нашем ресторане.

Он даже не дождался согласия брата, а просто вышел из машины и, захлопнув за собой дверь, не поворачиваясь, направился к входной двери дома.

Набирая код, он услышал звук отъезжающей машины, но так же, без эмоций на лице, открыл входную дверь и зашел внутрь. Он поднялся на третий этаж и вошел в свою квартиру. Он наконец вернулся в свое логово. Ничего не изменилось, по свежим цветам, стоящим в прихожей на журнальном столике, он понял, что миссис Гольд, его горничная, как и прежде, присматривала за уютом в доме. Вся квартира была сделана в белых и серых тонах, поэтому душевной теплоты в ней никогда не было. Походив по знакомой территории, он поймал себя на мысли, что даже не соскучился за домом. А вечером он заказал себе ужин в ресторане и, сидя дома за маленьким обеденным столом и поглощая еду, он вдруг осознал, что все и правда как раньше.