Юлия Прим - Replay

Войти в роль, как того требуется, не удавалось и недовольство, исходящее от худрука, стоявшего за кулисами, чувствовалось спиной, в которую то и дело упирался ледяной взгляд.

Последние секунды до полного закрытия кулис. Труппа неспешно покидает сцену, а у меня возникает ощущение, точно мои ноги приросли к полу. По позвоночнику прокатывает волна дрожи, приносящая с собой леденящий страх.

Ладони вмиг становятся потными, а в горле возникает ком, мешающий нормально дышать. Паника захватывает полностью, сковывая движения. Колени медленно поднимаются и, заставить себя сделать шаги в сторону выхода, представляется мало возможным. Короткими вдохами пытаюсь восстановить сбившееся дыхание, оседая на месте. Гляжу в одну точку, пытаясь понять, что со мной происходит. Проанализировать причину. И… не могу.

Чувство страха. Отчаянное. Дикое. Сильное. Не понимаю, откуда оно взялось. Из глаз медленно катятся слёзы. Беззвучно. Не вызывая и единого всхлипа. Сильным потоком. Время застыло. Я сижу, кажется, уже целую вечность, обхватив колени руками, опустив голову вниз. Не в силах подняться.

Обычно свет выключают по прошествии десяти – пятнадцати минут, но он до сих пор горит, освещая уголки сцены.

– Кристюш, – раздается поблизости едва различимый голос Павла.

– Не называйте меня так, – резко бросаю в его сторону, не задумываясь о произнесенных словах.

– Откуда ты знаешь? – прочистив горло, произносит глядя в глаза.

– Что? – вопросом на вопрос отвечаю на выдохе, ощущая, как начинаю дрожать ещё сильнее.

– Кто тебе сказал? – повышает голос, искривляя лицо. – Астахов? – затихает на секунду, не позволяя собраться с мыслями. – Гадёныш! Вечно лезет не в своё дело! Просил же не сообщать ничего по телефону…

– Вы меня пугаете, Павел Давыдович… – роняю тихо, ловя губами солёные слёзы.

– Они не успели ничего сделать… Кристин… Володя… – зажмуривает глаза, отворачивая голову в сторону. Продолжая, спустя короткую паузу:

– Марина сейчас в операционном зале и…

Дальше я уже не услышала, в один миг оглушенная в висках барабанной дробью, разошедшегося сердца. Увидев перед глазами глубокую темноту.

Резкий запах нашатыря, бьющий в нос, – первое воспоминание после беспроглядной тьмы, в которой какое-то время мне давилось пребывать. Голова нещадно раскалывается в районе затылка. Перед глазами плывет. Размытый образ Павла и худрука, бессвязно говорящие какие-то слова. Зажмуриваю глаза, желая вернуться в спокойствие тьмы. Крепкие руки до боли сжимают мои плечи, тряся из стороны в сторону. Кто-то заставляет меня пребывать в сидячем состоянии, напряженно поддерживая со спины.

Не вижу. Не слышу. Не хочу понимать происходящего!

Хлесткий удар по щеке провоцирует вздрогнуть всем телом. Отчаянно взвизгнуть, подав признак возвращения в реальность.

Открываю глаза, слыша где-то поблизости:

– Вот так, Кристин. Всё в порядке. Пришла в себя.

– Что произошло? – задаю самый глупый вопрос из возможных в этой ситуации.

– Всё будет хорошо, – отзывается Павел. – Сейчас ты переоденешься и мы поедем домой. Лана поможет снять платье.

– Да, конечно, – не своим голосом отзывается коллега.

– Сможешь сама идти? – мягко и неуверенно уточняет Павел.

– Да, – отвечаю почти беззвучно, с его помощью поднимаясь с холодного пола.

Полутемные коридоры кажутся бесконечными. Или мои шаги слишком медленны? Словно во сне, передвигаюсь, опираясь о стену. Словно на ощупь. В тишине, которую никто не решается нарушить.

Платье падает на пол, едва за нами захлопывается дверь.

– Мне очень жаль, – робко произносит Светлана. Как ответ лишь киваю, смутно понимая, к чему относятся эти слова. Стою истуканом, позволяя производить вокруг себя нехитрые манипуляции по смене моего облика. Время точно остановилось. Сознание изжило из себя все мысли. Словно защищая и без того надломленную психику, от контрольного срыва.

Не помню, каким образом я оказалась в машине Павла. Бьющий свет фонарей по глазам, будто яркие вспышки невидимого затвора, отмеряют сотни метров, исчезающих под колесами в темноте опустевших, точно вымерших улиц.

Смотрю на него, устремившего взгляд на дорогу. Сжимающего руль до побелевших костяшек на фалангах пальцев. Искривившего напряжением мышц линию тонких губ. Словно боящийся того, что без этого усилия они будут дрожать, отражая весь спектр эмоций и чувств.

Отворачиваюсь к окну, не спрашивая, куда мы едем. Вокруг мелькают мало знакомые дома. Не понимаю маршрута, да и не стараюсь вникнуть в его суть. Скидываю туфли, поджимая под себя ноги. Безнадежно обхватываю колени руками. Ощущая внутри болезненную пустоту, словно расширяющуюся с каждой секундой и, грозящей вырваться наружу диким, животным криком бессилия. По щекам вновь катятся слёзы. Беззвучно. Вызывая лишь легкое вздрагивание пересохших, обожженных солью губ. Пытаюсь закрыть глаза, перекрыв доступ прорвавшейся плотине, ощущая на плече легкое поглаживание. Мягкий голос заставляет повернуться, распахнув опухшие глаза.