Джорджия Ле Карр: Раненный зверь (ЛП)

— Да, ты похожа на нее внешне. И да, признаю, в начале я перепутал моя страсть к тебе с любовью к ней. Мне казалось, что боль пройдет, … хотя бы на время. Мне казалось, что я смогу хотя бы на какое-то время воссоздать старую магию, но я не знал, что уже тогда ты способна выкрасть… ты украла мое сердце с первой же минуты, вошла в мою душу, и я окончательно влюбился в тебя, причем с такой силой, как я никогда ни в кого не влюблялся.

У меня отвисает челюсть.

— Ты... любишь меня?

— Да, — тут же отвечает он.

Я не доверчиво качаю головой.

— Ты меня любишь?

— Да, я люблю тебя, Элла Сэвидж. Я люблю именно тебя.

— И когда ты меня полюбил?— спрашиваю я, до конца не веря, что он мне говорит.

— Не знаю. Единственное, что я точно знаю— я люблю, люблю и люблю тебя, —он подхватывает меня за талию и вертит вокруг. — И я никогда не отпущу тебя. Никогда.

Я смотрю на него вполне серьезно.

— Может тебе всего лишь кажется, что ты меня любишь, поскольку я очень похожа на Вивьен?

— О, моя дорогая, сладкая Элла. Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Я настолько тебя люблю, что у меня такое чувство, будто я наглотался таблеток экстази.

— Но как ты понял, что я действительно тебе нужна, а не она? — настаиваю я.

— На земле не может существовать более не похожих друг на друга женщин характерами, чем Вивьен и ты. Я хочу просыпаться с тобой по утрам, ласкать твою кожу, которую я безумно жажду, и я хочу слышать твой смех по телефону.

— О, Дом. Я чувствую себя такой потерянной. Я до конца не осознаю, что происходит на самом деле. Во-первых, я узнала о Вивьен, потом меня похитили, и мне казалось, что меня вот-вот изнасилуют, а ты спас меня и теперь сообщаешь, что любишь! Мне кажется, что это всего лишь сон, и я должна как можно быстрей проснуться!

— Хочешь, я тебя ущипну?— у него загораются глаза. — Или еще лучше, я могу трахнуть тебя, чтобы ты окончательно проснулась? Что это шоколадная стрелка на бедре, которую я только сейчас увидел?

У меня вдруг перед глазами всплыло изображение Роба, его горячий язык медленно слизывающую другую шоколадную стрелку на животе, я вздрагиваю.

— Мне сию же минуту необходимо в душ.

Его лицо застывает.

— Он что-то сделал с тобой?

— Нет, — отрицательно тут же говорю я. — Конечно, нет.

— Тогда почему только одна шоколадная стрела? — настойчиво допытывается он.

Вдруг я опять начинаю плакать.

— Пожалуйста, Дом, оставь его в покое. Он однозначно болен, и я тому была причиной.

— Он точно что-то сделал с тобой? Я убью этого больного ублюдка, если он только посмел…,— яростно заявляет он.

Я беру обе его руки в ладони и заглядываю ему в глаза.

— Нет, Дом. Он ничего мне не сделал. После случившегося, я чувствую себя грязной. Мне нужно вымыться, вымыть себя всю и волосы.

— Хорошо, — отвечает Дом. — Хочешь я пойду с тобой?

— Нет. Почему бы тебе не налить себе выпить? Я скоро буду.

Я вхожу в ванную комнату и снимаю всю одежду, встав под горячий душ. Я энергично тру шоколадную стрелу, чтобы от нее не осталось и следа. И наблюдаю, как стикини с моих сосков с запахом арбуза уплываю вместе с водой в отверстие в ванне, у меня во всю текут слезы. Я не могу сказать, почему я сейчас плачу, возможно, от внутреннего напряжения. Я слышу, как открывается дверь, и разгоряченный сексуальный Альфа-самец стоит передо мной со стоящим членом.

— Не плачь, Элла, — тихо говорит он. — Все хорошо, теперь ты в полной безопасности.

— Я знаю, — всхлипываю я.

Он протягивает руку и касается моего живота, где образовался уже огромный синяк.

— Он ударил тебя, — в шоке шепчет он.

— На самом деле это не больно, — и это правда.

Он входит рядом со мной в душ, кабинка настолько маленькая — практичное решение для меня одной, я с трудом обвиваю его талию ногами и прижимаюсь к нему, он поддерживает меня за задницу и трахает… жестко. Ох, так жестко, скорее всего именно это, мне и нужно в данной ситуации. Я чувствую, как все мое напряжение, страх и сомнения смываются водой и под каскадом льющейся воды, мы становимся чем-то единым. Он нежно целует меня, и я цепляюсь руками, обхватив моего цыганского героя за плечи. Боже, он так великолепен.

— В выходные я отвезу тебя к лошадям, они тебе понравятся.

— Почему? Вивьен любила лошадей?

Он улыбается красивой, открытой улыбкой.

— Нет, они понравятся тебе, потому что это лошади, их нельзя не любить, особенно моих.

— Хорошо, — говорю я.

— Ты любишь меня? — спрашивает он.