Джорджия Ле Карр - Раненный зверь (ЛП)

Он жестко разрывает верх моего платья.

— Пожааалуйста, — хныча прошу я.

Роб запускает пальцы в мои съедобные трусики. В этот момент раздается оглушающий грохот, и дверь в это убогое место распахивается, ударяясь о стену. Мы замираем. Дом появляется в проходе, за ним стоит Джек. Несмотря на страх и шок, я отмечаю, что выглядят они намного выше, чем Роб, и намного яростнее. Я даже не успеваю пошевелиться, как ощущаю холод острого лезвия, приставленного Робом мне к горлу.

— Не подходите ближе, или я располосую этой суке горло от уха до уха, — угрожает он, хотя в его голосе слышится паника.

Дом и Джек, как по команде отступают на шаг назад, Дом даже поднимает ладони, показывая, что у него в руках ничего нет.

Джек говорит первым:

— Если ты причинишь ей вред, мы убьем тебя. Если ты сию же минуту отпустишь ее, я даю тебе свое слово, мы ничего с тобой не сделаем. Мы не станем обращаться в полицию, поскольку цыгане, и предпочитаем все решать сами. Я даже дам тебе денег.

— Денег?— выплевывает Роб. — Ты думаешь, меня можно купить? Она моя сука.

Я замечаю, как Дом начинает кипятиться — лицо краснеет, руки с такой сильно сжимаются в кулаки, бицепсы бугрятся и мускулы ходят ходуном.

— Послушай, — говорит Джек. — Если ты предполагаешь, что выйдешь отсюда живым, если хотя бы один волосок упадет с ее головы, ты ошибаешься.

Мое дыхание становится каким-то рваным, я с трудом вбираю воздух. Роб по-прежнему давит мне на плечи, его хватка совсем не ослабевает.

Чувствую, как все тело Роба напрягается, он раздумывает и боится.

— Ты ничего не добьешься, лишив ее жизнь и лишившись своей. Смотри, не ошибись. Если ты причинишь ей вред, мы убьем тебя голыми руками.

Хватка Роба становится в разы меньше.

— Отпусти ее. Мы не тронем тебя, — убедительно говорит Джек.

— Ты не сдержишь свое слово. Я знаю, чего ты хочешь.

Дом стоит совершенно неподвижно, как статуя.

— Нет. Даю тебе слово чести, — отвечает Джек.

Видно, как по лицу Роба пробегает куча всевозможных мыслей. Вдруг он заходится истерическим смехом, однозначно сумасшедшим. Двое мужчин по-прежнему стоят не подвижно, Дом и Джек наблюдают за ним с каменным выражением на лицах. Вдруг так же внезапно, как Роб начал смеяться, останавливается.

— Ладно. Докажи свое слово, — говорит он и бросает нож на бетонный пол.

Как только нож падает на пол, Дом устремляется вперед с воплем ярости и начинает выбивать дерьмо из Роба. Кажется, что Дом совершенно себя не контролирует, сотрясая воздух проклятиями с каким-то рычанием, избивая его как спортивную грушу.

— Тебе пришел п*здец мудак. Ты думаешь, что ты такой крутой? Давай поглядим, как ты справишься со мной без своего ножа?Бл*дский кусок гребаного дерьма.

Джек хватает Дома за рубашку и буквально отволакивает его в сторону.

— Ты посмотри на ее лицо. Он бл*ть ударил ее. Я хочу убить этого мудака,— рычит Дом.

— Нет, ты не убьешь его, — в ответ рычит Джек. — Забирай свою женщину отсюда и оставь меня с ним вдвоем.

По лицу видно, что Дом на взводе, его руки беспрерывно сжимаются в кулаки. Он с трудом глубоко вдыхает, пока борется с собой, пытаясь взять под контроль свои природные инстинкты.

Джек отпускает его рубашку.

— Уходи от сюда, Дом.

Дом поворачивается ко мне, его лицо тут же смягчается. Сняв пиджак, он прикрывает им мне плечи и мое полуобнаженное тело. Роб съежившись лежит на полу, Джек возвышается над ним, Дом поднимает нож с бетона и разрезает полиэтиленовую ленту на моих запястьях и щиколотках. Он присаживается передо мной на колени и крепко прижимает к себе.

— Пойдем, — тихо говорит он мне на ухо.

Я отстраняюсь от него. Он выпрямляется и тянет меня вверх, у меня ноги подкашиваются и дрожат. Он обхватывает меня за спину и выводит из этого ада.

Я жду, пока закроется дверь, потом подхожу к этому человеку, свернувшегося калачиком и корчившемся на полу. Я останавливаюсь над ним, он смотрит на меня выпученными глазами.

— Пожалуйста, я умоляю вас, не трогайте меня. Я сделаю все, что вы попросите, — скулит он, как трус, каким и является.

Я хватаю его за воротник и со всей силы встряхиваю, поднимая вверх, впечатав в стену, он скручивается и орет, как поросенок, словно его режут, потом до него доходит, что я ничего с ним не сделал, только поднял. Я отпускаю его воротник, и он опять падает на пол. Он приземляется какой-то грудой, но быстро выпрямляется, прислонившись к стене спиной. Я разглядываю его окровавленное лицо, левый глаз уже начал затекать, щека оцарапана, губа рассечена и кровоточит.