Олеся Бондарук - Я, андрогин

Я тут же написал Ратхе и еще раз, от своего имени, пригласил ее пойти в ирландский бар. Она сразу ответила, что согласна и ждет меня в восемь вечера у себя, потому что не знает, где находится этот бар. Я провел весь день пятницы, думая о том, что надеть, сбривать ли бороду или оставить, надеть ли кольца и браслеты или нет. Я боялся показаться слишком женственным. Я боялся показаться слишком некрасивым. Я боялся сказать глупость. Я боялся быть слишком нерешительным.

Весь мой страх кончился, когда я постучал в квартиру Ратхи, и она открыла мне дверь. Играла какая-то индийская музыка, а она поманила меня рукой, сделав знак войти, а сама убежала, чтобы надеть куртку. Я вдруг увидел, что она не ждет от меня ничего сверхъестественного, я не должен ничего доказывать, я могу просто быть рядом.

Весь вечер в баре мы сидели рядом, и я касался ее бедра своей ногой. Мы почти не говорили друг с другом, потому что было слишком шумно. Как могли, мы участвовали в общем разговоре, пили пиво, смеялись. Посреди вечера к нашей компании подошел пьяный парень и начал говорить с Ратхой. Я почувствовал ярость, я не хотел, чтобы она говорила с ним, я не хотел, чтобы она даже смотрела на него! Она как-то отшутилась, и он ушел, и в тот момент я понял, что не допущу, чтобы кто-то другой касался ее, смотрел на нее, был с ней рядом. Это было мое место!

Я был слегка пьян, когда мы отправились назад, только я и она. Мы говорили о каких-то пустяках, и я понимал, что надо сказать что-то, пока мы не придем к перекрестку, откуда она может уйти к себе, а я – к себе.

– Хочешь зайти ко мне, я сделаю чай, – выдавил я из себя и сразу пришел в ужас. Какой чай? Надо было предложить вина или какое-нибудь оригинальное интересное времяпрепровождение.

– Да, хочу, – сказала она в ту же секунду, как я задал вопрос.

Я не мог поверить, что она так легко согласилась, она словно ждала этого.

Мы пришли ко мне, и я действительно отправился готовить чай. Была уже полночь, когда мы пришли, и мы пили чай до четырех утра! Мы продолжали говорить обо всем, слушали музыку, я показывал свои рисунки и говорил, что когда-нибудь сам нарисую эскиз для своей первой татуировки. Я не решался сделать первый шаг и поцеловать ее. Я боялся, что она встанет и скажет, что ей уже пора, и тогда ничего нельзя будет исправить!

И вот, когда зазвучала какая-то очередная песня, я предложил посмотреть клип, и мы сели рядом, близко-близко. Она всем телом прижалась ко мне, и я просто обнял ее и поцеловал. И мы продолжали говорить, но уже о другом. Она рассказала о себе, о неудачном браке в Индии и многочисленных связях во Франции, которые ничем хорошим не закончились. Она говорила об этом просто, не пытаясь казаться невинной овечкой, но и не играя в роковую женщину. А когда я поцеловал ее во второй раз, сказала, что она ужасная мерзлячка, поэтому на ней надето двое колготок под джинсами и две кофты. А я просто ответил, что это все можно снять, и тут же начал снимать с нее одежду, одно за одним.

Мы занимались любовью до рассвета, и я боялся того момента, когда она скажет, что ей надо уйти. Примерно в одиннадцать утра она сказала, что ей нужно сходить к себе, взять кое-что, но что она вернется сразу же. Была суббота, мой ресторан был еще на каникулах, и Ратха тоже не работала.

– Нет, – сказал я ей. – Не уходи.

Я был в ужасе, потому что был уверен, что она уйдет и не вернется. Она прочла все на моем лице.

– Я сразу же вернусь, я обещаю, – сказала она очень серьезно. – Смотри, я оставлю это здесь.

Она протянула мне единственную вещь, которую я не снял с нее – цепочку с медальоном в виде головы Ганеши.

– Видишь, это мое любимое украшение, я оставляю его здесь, в залог. Я вернусь через час.

Этот час показался мне вечностью. Как только она ушла, комната показалась мне пустой. Через десять минут томительного ожидания я написал ей сообщение: «Так странно, что тебя здесь нет».

Она ответила: «Мне тоже странно, что я не с тобой», и я почувствовал, что меня наполняет счастье.

Она пришла, как и обещала, через час. Я не отпускал ее ни на минуту два дня. В понедельник у нас были дела, и нам пришлось расстаться до вечера. Как только она написала мне, что она уже дома, я побежал к ней. И как только я зашел, я сказал, чтобы она собирала вещи, потому что мы будем жить вместе у меня. А еще я добавил, что сегодня, так и быть, мы останемся у нее, завтра я вернусь к себе, чтобы сделать уборку и подготовить квартиру к ее переезду, освободить ей полки в шкафу, например. А ей остается собрать вещи на первые дни, а потом постепенно перевезти все, что ей нужно.