М. Ю. - Моя весенняя любовь с привкусом боли

Проклятая кровь текла и в моих венах. Я был частью тех сломанных и бракованных людей. Я родился уже бракованным. Поддаваться искушению было заложено во мне ещё в то время, пока я спал в утробе матери и как бы я не сопротивлялся и не притворялся, брак качества здорового человека вылез наружу, обнажив мое истинное я.

– Хочешь придти сюда завтра? У моего друга день рождение, мы устраиваем здесь небольшую вечеринку.

Я не помню, что я тебе тогда соврал, ибо клянусь, все это было сказано в горячке, словно внутренние демоны, жаждущие утоления своего порочного голода, говорили за меня. Я покинул тебя одного, застывшего с вопросами в глазах, убежал навстречу этому опасному змею, чтобы с головой окунуться в самоубийственную пучину наслаждений.

Ты ведь все понял? Ты понял мою неумелую ложь? Если да, тогда почему ты не остановил меня тогда? Почему дал уйти? Ты устал от меня? Увидел в моих глазах глаза моей падшей матери и испугался? Ты сдался? Или тебе было просто интересно, насколько далеко я смогу зайти? Ведь скажи ты мне тогда своё твёрдое нет, запри ты меня в комнате, накричи ты тогда на меня и даже дай пощечину, я бы остался. Я бы злился и плакал, но остался. А потом, быть может, даже забыл бы обо всем и снова жил жизнью твоего верного послушного пса. Или ты правда наивно верил мне, или просто хотел верить?

У Итана было много людей. Пустующий бар, каким я привык его видеть, был забит полностью. Казалось, его стены вот- вот пойдут по швам и он, не выдержав, треснет, выкидывая всех нас на грязные улицы, в помойные ямы. А, как я потом убедился, это место так обычно и поступало со своими посетителями – высасывало из них жизнь, переваривало, превращая в непонятный комок недочеловека и избавлялось в ближайших сточных канавах, лишая всего человечного, что было в этом сгустке перемолотой судьбы раньше.

– Ты наверное друг Итана? – чья-то рука упала мне на плечо. – Он говорил, что ты придёшь. Я сразу тебя узнал. Белые волосы и хрустальные грустные глаза. Пойдём, выпьешь с нами.

О, если бы ты видел тех, кто был там, то сразу забрал бы меня от туда, увёз на другую сторону океана, заперев в одиноком домике на краю леса. Одни- как волки, с блестящими хищными глазами. Другие, как я- ведомые овечки, зачарованно плясавшие под веселую музыку охотников. Испуганные, задурманенные.

Итана я узнал по его широкой спине и взлохмаченным волосам. Он, змей- искуситель, обвился вокруг хрупкой белокурой девушки, доводя своим взглядом ее до экстаза. Она повернулась и, поднявшись на носочки, что- то сказала ему на ухо, от чего он довольно улыбнулся и закусил нижнюю губу. В ту секунду мне открылось ее лицо. Я увидел, что это была не та девушка с бильярдного стола накануне, а совершенно новая жертва. Почему- то в тот момент я ощутил радость и облегчение. Семена ревности, только – только пускавшее слабые корни в мою душу по отношению к Итану, ликовали. Раз это другая девушка, значит та, вчерашняя, ничего не значит и сердце Итана не принадлежит ей. А тело это просто тело, главное чтобы в его мыслях и снах никто не появлялся.

Итан не подходил ко мне и, казалось, даже не знал, что я уже здесь, забыл обо мне или вовсе даже не вспоминал, а незнакомые люди протягивали мне стаканы с выпивкой. В темноте и духоте я не сразу мог разобрать вкуса напитков. Во мне мешалось все- водка, джин, шампанское. В один момент меня замутило и рвотный комок подступил к горлу. С трудом, словно земля под ногами проваливалась, я пробрался сквозь разгоряченные тела в туалет, который служил местом для грязных поцелуев и не только – сладкие стоны разврата рвали гулкую музыку пополам.

Мне казалось, меня вывернуло наизнанку. Из моего тела вышло не только ночное пойло, но и остатки ужина, так заботливо приготовленного тобой. Я прижимался тяжёлой головой к грязной холодной двери до тех пор, пока в неё не стали настойчиво стучать, а раздражённые крики не выгнали меня прочь.

Вернувшись в зал я снова словил глазами Итана. Не знаю как, но в этой толпе, в темноте, мне постоянно удавалось найти его и зацепиться за него взглядом. Для меня его тело, его лицо и глаза словно бы светились изнутри, горели адским пламенем, превращая все вокруг в непроглядную темноту, оставаясь единственной яркой вспышкой в этом мраке. Я заметил, как он достал какие- то таблетки, ласково завёрнутые в маленький пакетик и положил их на ярко красный язычок своей ночной спутницы. Клянусь, в этот момент он не сводил с меня глаз. Он подмигнул мне и впился своими сочными губами в беззащитные губы своей мышки.