Юэда Снеж - Исток

– Ты приятно удивил меня, заставив побегать моих подчинённых, – продолжал говорить мужчина. – Не думал, что сынуля богатея способен на такое. Отвоевал мальчишку, сорвал жертвоприношение, удрал от моих псов, сбежал в другой город – тебя искали целые сутки! Но ты можешь гордиться, – лицо мужчины придвинулось совсем близко, а глаза вспыхнули фанатичным огнём, – тебя возжелал сам Юкиноши! Он приходил ко мне и велел разыскать. Возрадуйся, мальчишка, тебя принесут в жертву великому Демону Льдов!

Сердце остановилось. А потом понеслось, накручивая обороты.

Жертва. Он жертва. А камень, на котором лежит – алтарь. И его… Его принесут в жертву. Сегодня. Сейчас. В жертву тому самому монстру, который…

Кровь стучала в висках с такой силой, что парень едва слышал слова демонопоклонника:

– Обряд свершён, заклятия прочитаны, осталось поставить последнюю точку. И этим я решил заняться лично, – прошептал фанатик над самым ухом парня.

Мужчина склонился так близко, что Идзуми даже при этом скудном освещении мог рассмотреть все морщинки, все неровности кожи. Поэтому видел, как стекленеют алчные глаза, как тонкой струйкой вытекает изо рта кровь, как медленно сползает пронзённое тело.

– Идиоты… – разнёсся по залу леденящий душу шёпот, а вслед за шёпотом из темноты соткался он – Юкиноши, демон. Даже в этом мраке его волосы светились снежным серебром, а в глазах плескалась тьма. Жгучая, гипнотизирующая тьма.

– Говорил же: поймать, подготовить, запечатать силу, собрать кровь и всё.

Идзуми вжался в камень. Он хотел умереть. Просто умереть. Чтобы не видеть эти нечеловеческие пожирающие его глаза, эту жадную улыбку. Смерть уже не казалась чем-то страшным. Всё лучше, чем остаться наедине с ним…

– Привет. Наконец-то, мы можем познакомиться поближе, – демон двигался совсем бесшумно, даже кимоно не шуршало. – В прошлый раз ты так быстро убежал, что мы не успели и словом перемолвиться.

Сердце, недавно скачущее бешеным галопом, теперь билось тяжело и гулко. Сколько ему осталось? Сколько секунд? Ударов? Сколько? И, может, именно осознание неизбежности конца придало парню силы, и он смог разлепить ссохшиеся губы.

– Что?.. – еле слышно прохрипел он. – Что тебе нужно?

– Что нужно? – переспросил демон и хохотнул: – Дай-ка подумать! Может быть, ты? – и уже без улыбки, впиваясь глазами: – Весь. С потрохами.

От этого взгляда по телу пробежал озноб, дыхание перехватило, а в голове осталась только одна мысль: зачем? Видимо, этот вопрос парень произнёс вслух, потому что демон снова улыбнулся.

– Затем, что мне скучно, и я хочу немного поиграть с тобой, малыш.

В горле застрял ком. Поиграть? Что значит – поиграть?

А демон улыбнулся ещё шире и лёгким движением спустил кимоно с плеч, открывая мраморно-белую грудь и уродливый шрам от ожога.

– Твоя работа, – прошептал он и прищурился. – Не помнишь?

У Идзуми едва хватило сил, чтобы покачать головой. Он ничего не помнил. И он ничего не понимал. Совершенно ничего. А демон уже стоял рядом, совсем близко. Стоял, рассматривал пленника. Он ощущал этот взгляд кожей, нервами, всем нутром.

– Ну, конечно, не помнишь. Сила слишком велика, она ослепляет. Чистая, звонкая, божественная. Зачем она маленькому, глупому человечку? – сладким голосом спросил демон и сам же ответил: – Правильно – незачем. Поэтому её нужно запереть, чтобы не мешала нашим играм.

Сказав это, демон подхватил одной рукой чашу и, поднеся к губам, сделал первый глоток. А Идзуми застонал от боли. Казалось, тысяча острейших льдинок впилась в его макушку и ввинчивается. Секунда, другая и напор ослаб, сменившись ритмичным покалыванием. Парень едва успел перевести дух, как ударила новая волна – уже в лоб. Затем агония охватила горло, грудь, солнечное сплетение. Когда невидимые иглы впились в пах, парень взвыл. И выгнулся дугой в крике, когда боль перешла в промежность. От холода ни осталось и следа – Идзуми весь горел. Горел болью.

– А вот теперь можно и поиграть.

Горячий шёпот обжёг ухо Идзу, а сильные пальцы коснулись макушки, утонули в волосах, начали массировать кожу. И боль отступила, сбежала от этих прикосновений. Идзуми с силой зажмурил глаза и стиснул зубы, когда демон поцеловал его лоб, усмиряя очаг раздражения, а затем, прочертив языком влажную полосу по щеке и подбородку, впился в шею.

Парень пытался отвернуться, вывернуться, но металлические тиски держали крепко. И оставалось только надеяться, что он очнётся от этого кошмара. Или умрёт.