Катарина Бовино - Умник и Хулиган. Закрыться в аудитории

Волосы темные, но слегка рыжеватые. Глаза серо-зеленые. Улыбка широкая, зубы белые. Мне трудно было вспомнить, как он одевался обычно, но сейчас на нем была футболка и джинсы. Мне захотелось спросить, не мерзнет ли он, но я прикусил себе язык. Не стоило показывать Марку, что мне есть до него хоть какое-то дело.

– И все-таки. Зачем преследуешь меня? Что надо? Хочешь, чтобы я тебе помогал с учебой?

– Было бы неплохо, – хмыкнул он.

– Ну, тогда не стоило обращать все в шутку. Теперь едва ли тебе кто-то поверит. Чем шантажировать меня будешь?

Марк фыркнул.

– Да не хочу я тебя шантажировать, Сав. Может, просто мне поможешь?

– Нет.

– Почему?

– Зачем мне тратить на тебя время? – поднял я бровь.

– Я думаю, что нравлюсь тебе.

– Слушай… – я потер переносицу и поправил очки. – Ситуация вышла ужасно неловкой. Но серьезно. Мне плевать на тебя.

– Докажи.

– В каком смысле? – возмутился я. – Плюнуть?

Он покачал головой.

– Нет. Давай сделаем так. Найдем помещение, похожее на кладовку Крыловой. К ней домой, так и быть, не пойдем. Встанем так же, как стояли на вечеринке. И посмотрим, какая у тебя будет реакция.

– Омерзение?

– Это ты так говоришь, – хмыкнул Шестаков. – Так что? Пять минут и, если ты продемонстрируешь отвращение, я больше не буду приставать.

– Это глупо.

– Ты отказываешься?

– Я…

– Потому что если ты отказываешься, то я буду продолжать думать, что нравлюсь тебе.

– Я согласен, – сказал я, сверля Марка недовольным взглядом. – Не понимаю, что ты докопался до меня, но если только так ты будешь спать спокойно – хорошо. Найди помещение… а после четвертой пары найди меня.

– Если у тебя снова…

– У меня ничего не “снова”! – рявкнул я. – Теперь дай мне поразглядывать спокойно тетради.

Марк хмыкнул, а потом отстал от меня на шаг. Когда я уже расслабился, он крикнул мне в спину:

– Недолго тебе оставаться спокойным, Савва!

Я даже не обернулся. Почему-то от предстоящего испытания меня подташнивало.

Уж насколько я чувствовал себя уверенно, когда говорил с Саввой, настолько я ощущал себя потерянным, когда остался один. Он ушел разглядывать канцелярию, а я просто остался стоять в коридоре. Все мое тело будто слегка затекло. Я был так напряжен, что кровь по мне не текла. А потом сердце стало биться все быстрее и быстрее, пока, наконец, онемение не сменилось нервным возбуждением.

Искать специальное помещение мне было не надо. Нет, если не заморачиваться, то подошла бы любая туалетная кабинка. Но вот Савва выглядел чистюлей. Он наверняка бы закатил тот еще скандал, если бы я предложил ему пообжиматься рядом с сортиром. К счастью, на примете у меня было небольшое подсобное помещение. Швабры, ведра и средства для чистки. Не романтично, но вполне себе сойдет.

Я поймал себя на том, что не просто хочу проверить Савву, а как бы хочу выиграть. То есть, несмотря на то что я ему сказал, меня совершенно не устраивал вариант, что мы постоим рядом, он на это никак не отреагирует, и мы разойдемся по своим делам. Я хотел, чтобы у него встало. И если бы мне кто-то сказал, как этого добиться, то я бы точно выполнил указания.

Но дело в том, что в кладовке у Крыловой не происходило ничего такого. Было темно, да. Мы оказались супернеприлично близко. Но я не трогал его, не гладил и не прижимался как-то по-особенному. В конце концов, я правда прятался от бывшей. Тем больше меня удивила его реакция. А уж моя зацикленность на этой реакции и вовсе должна была шокировать. Однако… Похоже, что шокирован я не был.

Мне вроде бы всегда нравились девушки. Почему я говорю так неуверенно? Потому что некоторые вещи не замечаешь в себе, пока не возьмешься за основательный анализ. Например, да, у меня были подружки. Я всегда нравился тем, кому хотел понравиться. Пока другие парни загонялись, как им заговорить с девчонкой, я мог уже позвать ее на свидание. Я относился к этому легко. Подходил и говорил что-то вроде: пойдем вместе в парк? Или пойдем, выпьем кофе? Иногда меня слали куда подальше, но из-за того, что мои приглашения никогда не были драматичными и слишком уж серьезными, то и отказы было переживать легче. А если я получал согласие, то и вовсе переживать было не о чем.

Мне говорили, что я смешной. И не говорили в лицо, но писали в смс своим подружкам, что симпатичный. В общем, с тех пор как я окончил школу, у меня была то одна подружка, то другая… Трудно было посчитать. Все было серьезно, если говорить про секс. Но не слишком, если говорить о погружение в жизнь друг друга. Даже если я был в курсе чужих дел, про свои никому не рассказывал. А кому и за каким чертом нужны чужие проблемы? Моя безумная матушка, мой алкоголик-отчим и дед, на чью голову свалились мы все? Это мои проблемы, мои делишки. Иногда, когда в семье начинались проблемы, девушки решали, что я им изменяю или что-то в этом роде. На этом все и заканчивалось.