Ео Рэеллин - Революция

– Спасибо за мнение, капитан, – голос Лэнси предательски охрип, выдавая эмоции, – но я вас не об этом спрашивал.

– Я дал нужный вам ответ. – Глаза Ш’ии скользнули по его лицу сверху вниз, холодно и оценивающе, словно капитан хотел удостовериться, что колкость достигла цели. – Свободны.

О том, что Ш’ии тоже остался на Нериде, Лэнси, конечно, узнал от других, и ничуть не удивился этому факту. Вполне вероятно, у императора с супругом прохладные отношения, раз последний не сорвался на три дня на Керию. Или, может, Лэнси просто мыслил другими категориями и не знал, как живёт императорская семья?

Словесная перепалка со старшим сыном Орена Оберна могла бы принести удовлетворение, близкое к спортивному азарту, если бы не презрение – на людях Ш’ии старался вести себя соответственно занимаемой должности, как непосредственный начальник соблюдая субординацию с подчинёнными, а вот в личном общении указывал Лэнси на его место. Открыто не оскорблял, но каждым словом и взглядом демонстрировал, что о нём думает. Вдруг капитану так же противны и весь экипаж «Сорок третьего», и вся армия, вместе взятая?

Осознание не назвать приятным, хотя Лэнси изначально был настроен негативно, даже не успев увидеть будущего КАГа. Зато тело реагировало не в угоду разуму: Ш’ии с каждым днём казался всё более привлекательным. Его красота не была хрупкой, как у многих керийцев – сам Лэнси фигурой вообще напоминал подростка, – в ней заключалась сила. Властность без агрессии. Это притягивало магнитом. Чем больше притягивало, тем больше Лэнси огрызался, злясь на себя за падкость – почему из почти сотни личного состава «Сорок третьего» ему до зубовного скрежета хотелось переспать именно с Ш’ии?

Перепалки младшего лейтенанта с КАГом замечали все: как полковник, так и пилоты. Как ни странно, даже Рейнс, с которым Лэнси регулярно занимался сексом, встал на сторону Ш’ии.

– Я всё не могу понять, почему ты так бесишься из-за него, личное что-то?

– Отъебись, – сквозь зубы ответил Лэнси.

Апофеозом безумства имени капитана стал очень реалистичный сон, в котором происходило такое долгожданное соитие – сильные руки, учащённое дыхание, голубые глаза, прямой нос и нежные губы. Лэнси не хотелось больше брыкаться и язвить, наслаждался каждой секундой, прильнул к Ш’ии, обнимая его торс бёдрами, и… проснулся.

Тяжесть тела осталась – над ним нависал Рейнс.

– Ты охренел? – Лэнси попытался столкнуть его, но весовые категории были слишком разными. – Спрашивать надо!

– Прости, – без тени угрызений совести сказал сосед, – ты так стонал во сне, что я не выдержал.

– Слезай. – Ещё одна попытка освободиться оказалась безуспешной.

– Дай кончить. – Рейнс и не думал останавливаться.

Впрочем, Лэнси взбесило не его поведение – собственное бессилие перед бессознательным. И, конечно, раздражал герой его эротического сна, раз за разом показывавший, насколько они далеки друг от друга. Хотя это и так было очевидно – муж императора, сам Рэеллин по происхождению, воспитанный в монаршей семье. Лэнси подмывало спросить о причинах смены фамилии, но почему-то за язык цеплялись другие вопросы, да и вряд ли Ш’ии удостоил бы его полноценным ответом. Удивляло, что капитан до сих пор не написал рапорт – полковник его ценил, потому Лэнси мог получить в качестве наказания очередной приказ не о переводе – уже об увольнении.

Да и зачем Лэнси это затеял? Не из мести же. Вряд ли бы осмелился посмотреть в глаза Орену Оберну при случае, а поддевать его сына – то ещё возмездие. Только потому, что Ш’ии интересует Лэнси как любовник, а получить желаемое не выйдет?

Лэнси ответа не знал – и от этого психовал ещё больше. А после сна вообще чувствовал, что хочет кому-нибудь набить морду. Желательно, Ш’ии. Правда, дотянуться получится только в прыжке. К-рутских корней у Лэнси не было, да и в принципе керийцы крайне редко решали вопросы врукопашную, а легенда о том, как один из первых премьер-министров Эриен Оберн зарядил в челюсть министру обороны, казалась просто байкой. Лэнси только и оставалось, что дёргаться и раздражаться по любому поводу. Естественно, первому прилетело Рейнсу, который и не собирался исследовать глубины непонятной керийской души, просто стал его игнорировать, сказав однажды:

– Странный ты, Лэнси.

И всё – никаких разборок, будто в уши вставил беруши. К-руты вообще не заморачивались из-за чувств, чужды были им и страдания, их больше привлекал физический контакт. О романе Рейнса и Лэнси все пилоты узнали практически сразу, а теперь, после его завершения, казалось, многие были готовы встать в очередь, чтобы начать с легкодоступным новеньким ни к чему не обязывающие отношения. Лэнси же не пришёл в восторг от идеи даже не из-за предупреждения полковника, в голове не то что занозой – металлическим прутом, грубо проворачивающимся при каждом шевелении, – засел Ш’ии.