Ео Рэеллин - Революция

Оставшемуся в живых сыну убитого императора Верну Рэеллину было всего двенадцать циклов, вряд ли этого хватило бы, чтобы хоть как-то повлиять на захвативших власть Хираам. Чего мятежники не учли, так это младшего единокровного брата императора – Орена Оберна, находившегося в момент переворота за пределами Империи. Ардин Рэеллин его никогда не афишировал.

Орен был полукровкой. Брат Императора и внук наместника Нериде оказался довольно искушённым в военных делах: за сутки с момента возвращения в Империю сумел не только восстановить власть Рэеллинов, но и казнить почти всех членов Дома Хираам, исключая детей, не достигших возраста двенадцати циклов – возраста наследника Империи и своего сына, которых повстанцы оставили в живых.

Всех остальных участников переворота ждали репрессии, пусть даже участие многих и было опосредованным, как у био-отца Лэнси. Вероятно, Саэр даже вышел бы сухим из воды, не заяви на суде, что ему всё равно, чьими финансами заниматься – у денег нет происхождения. Это было принято за нелояльность императорской семье, а в наказание последовали санкции: полная конфискация имущества и запрет на проживание на головных планетах Империи.

Жизнь семьи Дэ’анн покатилась под откос – с работой в удалённых колониях было плохо, денег катастрофически не хватало, что провоцировало многочисленные скандалы между родителями и в конце концов привело к разводу.

После неудавшегося переворота началась война с Духами, но она не имела катастрофических последствий для Лэнси и его близких – до колонии, где они жили, военные действия не дошли. Несмотря на огромные потери, регент уверенно привёл Империю к победе, но по-прежнему правил жёстко; далеко не всем керийцам это нравилось, но они смиренно ждали восхождения на трон императора.

Саэр Лэнси частенько говорил, что Орен Оберн не передаст власть племяннику, но ошибся – Верн Рэеллин взошёл на трон в положенный срок. Правда, дядя женил-таки его на своём старшем сыне Исане, почему-то взявшем фамилию Ш’ии. Таким образом, Орен Оберн сохранил тотальный контроль над юным императором.

Лэнси не любил политику в целом и Орена Оберна в частности. Вырванный одиннадцать циклов назад из частной школы на Керии, он оказался в жалком подобии учебного заведения на новом месте жительства – наряду с керийцами там учились и инорасники. Естественно, о получении полноценного образования в Империи речи уже не шло – семье не всегда хватало денег даже на самое необходимое.

Так Лэнси и оказался в армии – не потому, что являлся патриотом, скорее наоборот, просто привлекло полное гособеспечение. Не нужно было думать, что есть или где жить – об этом заботилась Империя, не так уж плохо он устроился. Видимо, за подобный цинизм судьба сыграла с Лэнси злую шутку – теперь он должен служить в подчинении сына своего главного врага.

На «Сорок третьем» было три эскадрильи – белая, серая и синяя, всего девятнадцать машин, девятнадцать пилотов. Примерно половина из них была к-рутами – когда Лэнси, следуя за Рейнсом, подходил к ангару, использовавшемуся на крейсере для массового сбора экипажа, сначала не увидел нового КАГа из-за широких спин, пришлось протискиваться ближе к импровизированной сцене, где стояли полковник Катри’а и капитан Ш’ии собственной персоной.

Последний действительно походил на био-отца, тоже чувствовалась к-рутская кровь – ростом чуть ниже Рейнса, шире среднего керийца в плечах. Черты лица были немного резче, как и у Орена Оберна, хотя маска пренебрежения, нет-нет да и проскальзывавшая на записи у регента, отсутствовала – скорее доброжелательная нейтральность, выставленная как непроницаемый щит.

Капитан не носил бороду, как и шевелюру до талии – прямые золотистые волосы не закрывали даже шею, пара прядок падала на лоб, делая облик менее официальным.

Вообще, Исан Ш’ии выглядел уверенно, но не пытался доказать своим подчинённым, что он хозяин положения. Или этим он прикрывал брезгливость, как хорошо воспитанный аристократ, оказавшийся среди плебеев? Лэнси не мог сказать наверняка, не мог рассмотреть истинных эмоций Ш’ии. На удивление, никакой персональной ненависти в душе к нему поначалу не возникло, хотя от вида капитанских нашивок на форме офицера, которому было всего двадцать три цикла, покоробило.

Полковник, как ни странно, смотрел на Ш’ии чуть ли не с отеческой любовью, что Лэнси озадачило – даже если Катри’а по званию полагалось почитать императорскую семью, то никто не заставлял его быть искренним.