Алиса Нокс - Бойфренд из спецслужб

Склонив голову, Матвей выждал паузу, а потом шутливо ударил его в плечо кулаком.

– Знаю, – хмыкнул он и почти прижался к Глебу, схватив его за кисть. – Это так неловко, честное слово…

В сумерках они добрались до яхт-клуба «Свобода». Матвея и Глеба вместе с ним пропустили внутрь. Пройдя метров двадцать по освещенному двору, они оказались у причала, на котором пришвартовали штук десять яхт. Матвей пошел к той, что стояла почти посередине. На вид она была метров пятнадцать в длину. Красивая, массивная, невесомо качавшаяся на волнах. Глеб вблизи такие ни разу не видел. Он застыл, засунув руки в карманы, ожидая, что еще Матвей предложит ему этим вечером.

– Она твоя?

– Нет, отцовская, – крикнул Матвей, занимаясь непонятными Глебу манипуляциями, то веревку разматывал, то забрасывал подальше. Встав на край яхты, он протянул руку, официально приглашая. – Добро пожаловать на борт, сударь, – кокетливо улыбнулся.

Впервые взяв его за ладонь, Глеб переступил с причала на яхту и ухватился за поручень. Матвей повел его на самый верх и велел устроиться рядом с ним на посту управления.

Глеб с восхищением слушал, что и как здесь работало. Слева от штурвала большой дисплей показывал их расположение в режиме реального времени, координаты, а еще погоду, облачность, температуру, скорость и направление ветра, внизу находились кнопки, управлявшие аудиосистемой и электрическими системами. Эта махина стоила, наверное, кучу денег, но Матвей с большей охотой рассказывал о проведенных на ней вечерах и ночах.

– Мы с отцом часто выходили в море. Ну, это он так говорил, выходить в море… – улыбнулся Матвей, кладя аккуратные ладони на штурвал. Прикипев взглядом к его пальцам, Глеб прослушал окончание предложения. Впрочем, виду он не подал. – Когда с нами были его друзья, он оставлял им штурвал, а сам уходил со мной на купальную платформу, она так называется, хотя, конечно, мы не купались в реке. Но оттуда можно было с очень близкого расстояния смотреть на воду. И ощущения были… как в «Титанике».

– Надеюсь, не когда он начал тонуть?

– Господи, нет, – рассмеялся Матвей, – я об этом, – уточнил он, медленно раскинув руки в стороны.

– Понимаю.

– Я, конечно, не Кейт Уинслет…

– Да, не Кейт. «Ты лучше».

На город легли сумерки, а они, отдалившись от огней, и сами попали в естественную тень. Глеб расслабился, поудобнее расселся в кресле, с одинаковым удовольствием наблюдая за Матвеем и за Москвой, которая с такого расстояния и с такого ракурса казалась ненастоящей, туманной и недостижимой. Трепет и возбуждение нарастали, пока Глеб рассматривал волны, расходившиеся по обе стороны от яхты, активно рассекавшей водную гладь.

– А где сейчас твой отец? – спросил он, повернувшись к Матвею. Тот не сразу оторвался от штурвала.

– Он умер. Три месяца назад.

– О, боже, извини…

– Ты же не знал, за что извиняешься? – мягко прервал его Матвей, давая понять, что зла на него не держал.

Глеб накрыл ладонью руку Матвея, лежавшую на краю пульта управления. С поддержкой близких у него тоже как-то не особо сложилось. Катастрофически не хватало слов, правильных слов, которые бы не вогнали человека в еще большую депрессию. Из-за боязни сделать хуже он, пожалуй, слишком часто выбирал молчание, не догадываясь, что оно могло ранить еще больше.

С Матвеем он не хотел быть черствым.

– Ты справляешься?

– Честно? – взглянул на него тот, не особо успешно сдерживая слезы. – Я стараюсь, – кивнул. – Самое ужасное – это одиночество. Я его ужасно боюсь. Все эти мысли лезут в голову не когда ты в толпе или на выставке, а когда все расходятся по домам, возвращаются к семьям, а ты остаешься один. Даже «Нетфликс» не спасает, – Матвей поспешно смахнул рукавом скатившуюся по щеке слезу. – Извини. Боже, извини, я хотел, чтобы наше свидание было идеальным, а теперь стою и гружу тебя здесь своей драмой…

– Свидание? – повторил Глеб.

Он не дал себе времени подумать – и передумать. Подойдя к Матвею ближе, сказал:

– Свидание еще можно спасти.

***

Глебу казалось, что что-то подобное с ним происходило сто лет назад. Неловко приобняв Матвея за бок под курткой, он посмотрел ему в глаза. Тот не двигался, не сопротивлялся, прильнул ближе, наверное, мысленно смиряясь с любым исходом вечера. Или доверился, отправив инициативу Глебу, как мяч через сетку на теннисном корте. По правде говоря, Глеб холодел от мысли, что разочарует, обидит или расстроит Матвея. Желание как угодно вернуть на его лицо жизнерадостную улыбку поглотило его целиком.