Аликпер Тапочкин - Золотой дождик

Отец Жанны тяжело заболел, и она собиралась приехать, чтобы провести с ним больше времени. Прихватив Макса, мы попёрлись в бар. Думаю, она хотела посмотреть на нас в действии.

– Где ты будешь жить? – спросил я.

– В квартире отца. Она просто стоит, но я попросила его, и он мне разрешил.

Квартира была хороша. Она была трёхкомнатная, и в зале её старик присобачил тёплые полы.

– Можно с тобой? Вдвоём веселее, я буду готовить, платить за ЖКХ. Пока не продам квартиру, я вынужден снимать всякую херь, это неудобно бла, а так будет веселее…бла-бла-бла…

…и всё в этом духе. Наверное, она думала об этом. Вдвоём и в правда веселее. Если холодный мир лучше горячей войны, то нормальная компания и иногда одиночество, уж точно лучше просто одиночества.

– Со мной он жить не хочет, – сказал Макс.

– Потому что я не хочу жить с тобой в одной комнате.

– Ну, попробовать можно, – сказала Жанна.

Мы договорились на неделю или две и моего ручного кролика. Если не уживёмся, то я свалю, я ей пообещал. Поэтому, первое время мне приходилось платить приятелю за комнату, чтобы он её не сдал, готовить и раскладывать молочку в холодильники одновременно. Кажется, Жанна работала в компании связанной с онлайн рекламой. Её отпустили на полгода с сохранением места и здесь она вообще не работала. Я никак не мог взять в толк, как это возможно, и через неделю перестал донимать её расспросами. Она ходила к отцу, отвисала дома, гуляла с подружками и еблась с незнакомцами – вот всё, из чего состояла её жизнь.

Франсуа совсем перестал писать мне, присылать картинки. Потом он и отвечать перестал. Жанна и вовсе не понимала, зачем я с ним переписывался.

Она оказалась одной из тех, кто верит в теории заговора. Это стало понятно почти сразу, что не мешало ей носить христианскую атрибутику на шее. Иногда она могла кинуть какую-то фразочку, мол: «Ну естественно, пирамиды – усыпальницы, ха-ха, конечно, учитывая, что в некоторых из них не нашли ни саркофагов, ни собственно фараонов и близко. Конечно, усыпальницы!». Как-то она дымила своей дудкой на балконе, я присоединился.

– Ты заметил, что восьмой день нету Луны на небе?

– Не заметил. А что, правда нету?

– Ну ты видишь её где-нибудь?

– Не вижу, но может она за домом спряталась каким-нибудь или облаками.

– За каким нахер домом! Восемь дней она за домом прячется? Посмотрите на него. У него Луну украли уже как вторую неделю, а он клювом щёлкает: «За домом», – ха. – «Нет её за домами, и в небе нет уже почти десятый день».

– А кто её украл?

– Я не знаю, – сказала она подозрительно, – но то, что её нет – это факт.

– Мм. Наверно да.

– Может это с вирусом как-то связанно?…

Я так и не понял, как отсутствие Луны связано с вирусом, но, возможно, стоило бы спросить об этом. Я относился к её словам с лёгкостью, как к приключению. Но к её личной жизни так относиться не получалось. Своих гостей она частенько тянула из каких-то приложений и иногда из клубов. Как-то они взяли меня с собой в один из таких, я попёрся от нечего делать. И моё «нечегоделать» почти сразу уверило меня в том, что мне всё-таки не сюда. Парень, что подкрашивает глаза, губы и напяливает женскую одежду мне представляется нелепым. И хоть это и его дело, это больше напоминает жест отчаяния, чем самоидентификации. Наверное, я замороченный, но трахать что-то с волосатым животом, щетиной и одновременно бритой жопой – для меня какой-то диссонанс.

Они разбрасывали обувь в прихожей и между делом спускались на кухню. Возможно всё было бы не так хренова если бы никто не лапал мою кофемашину. Один раз, когда я пришёл с работы, на кухне торчало двое, они курили, моя подруга была наверху. Я пошёл в свою комнату. Убрался там. Вышел. В душе была расшатана лейка, когда я зашёл, то увидел шланг вообще без неё, а сама лейка валялась между ванной и унитазом. Очевидно, что у одного из них она отвалилась и грохнулась на пол. Он подтолкнул её ногой, чтобы не мешала общей картине. Они сидели уже втроём.

– Жан. – она не откликнулась. – Жанна!

– Что?

– Выйди ко мне.

Она вышла из кухни и скрестила руки на груди. Я взял её за локоть. Она выкрутилась.

– Слушай, моя комната не закрывается на ключ. Не обижайся, но…

– Даня…

– …ты их оставляешь одних…

Она попросила, чтобы я не вынуждал её сожалеть о том, что она всё-таки поселила меня здесь.

– И вообще, когда ты уже продашь квартиру?…

Я вернулся в комнату. Не знаю, услышала ли она меня или нет, но больше одного незнакомого пидара к нам больше не заявлялось.