Аликпер Тапочкин - Золотой дождик

– Заплачу сколько надо.

Он отошёл. Походу сегодня все в настроении. Теперь и люди за стойкой были недовольны. Один парень крутил в руках свою сраную карточку и пялился на меня. Наверно он хотел угостить напитком тех красивых женщин с открытой спиной, наверно он надеялся, что они ему отсосут. Я ощутил сильное желание подраться, но непонятно каким аргументом, вдруг легко прогнал его. Я прям давно не получал. Чёрная бутылка стала перед моим носом.

– 13.

– Ты охренел?! Я же здесь работаю. Мы в одном цеху, братан.

– Я тоже здесь работаю.

– 8.

Он убрал бутылку и ушёл.

– ДаНЯ.

Рядом стоял Вадим. Он шатался, пялился стеклянными глазами и не думал этого скрывать. В свете барной подсветки его лицо казалось отвратительным. Оно отдавало таким мутно-оливковым и бордово-одиноким тоном, под которые обычно надираются подруги у дальнего столика, и всё это в полумгле. Казалось, что его брови срощены и грязны, а мешки под глазами шли от каких-то других дуговидных опухолей на лице. И несчастный, СУКА, несчастный!

– Куда вы СЕйчас?

– Бухнём, наверное, не знаю.

Парень с карточкой вроде всё оплатил, но всё равно смотрел на нас.

– а кОГда?

– Что когда?

– КОгда бухНёте?

– Сейчас, наверное. Ладно, бармен! Хер с тобой. На, бармен!

Тот подошёл, достал бутылку и развернулся. Я напомнил ему про чек. Он поставил руки на прилавок и явно уже был готов идти до конца.

– Оставь себе, – сказал я.

Бутылка оказалась тяжёлая, вся чёрная и тяжёлая. Я понадеялся, что там литр, но там было меньше. Она была из толстенного стекла и на всю этикетку тянулось морщинистая рожа старика. Как-то и не подумав, я сказал, что с нами ещё Макс.

– я С ваМИ. СЛЫшишь? Я с ваМи.

Вадим напоминал полугодовалый кисель из холодильника. Какой-то он не однородный. Своими толстовками он хотел создать впечатление своего равнодушия, но теперь мы знали, что это обман, теперь мы понимали его лучше и теперь на нём они не вызывали ничего, кроме отвращения. Он поливал своё дерьмо духами и долго катил на этом паровозе. Играла музыка и люди отдыхали, нас задела пьяная парочка. У парня были расстёгнуты пуговицы рубашки, а у девушки на руке красовалась целая куча браслетов и блестяшек. Вадим посмотрел им в спины. Я снова рассмотрел бутылку. В магазине такая бы стоила не больше пяти. Я сказал, что с нами Юрец, что мы укомплектованы.

– НичЕГО, ПОТЕстнИМся.

Я пытался отговорится, и зачем-то показал ему бутылку. Он посмотрел на деда.

– Короче сейчас я решу свои дела и тебе наберу. Я тебе наберу. Наберу, говорю! – перекричал я музыку.

Когда я отходил, он от непонимания происходящего схватил меня за руку, я аккуратно убрал её. Люди ещё выходили, и у дверей столпилась небольшая очередь. Я обошёл какую-то группу друзей. Они кричали, что Вадим уебан и о том, что же в конечном итоге всё-таки пошло не так. Передо мной вклинился короткостриженый парень с тощей милашкой. Коридор был небольшой и со всех сторон на нас напирали. Я не давал никому протиснутся, но сзади уже прижимали. Пришлось стать в плотную так, чтобы моя рука тёрлась о бок этого парня, а её лопатки и задница щекотали мне передок и грудь. Её костлявое плечо маячило мне перед носом, и я не мог оторвать от него взгляд. Раньше я не любил тощих, ну знаете, почти анарексичных, но стоило всего раз вбить в поисковик «skinny» и передёрнуть как пошло-поехало. Теперь оставался вопрос только в том, как лучше его комбинировать с остальными категориями.

skinny hairy

skinny anal

skinny thai vomit eating

…

Вообще порнуха помогает утолить извращения только первые годы. Потом же просто хочешь драть костлявых. Она очень худа, прям как скелет. На ней топ без плечей, чуть ниже подмышек – выглядит дёшево, но вряд ли это кого-то волнует. По тому плечу, что маячит мне перед носом, блестит тончайшая лямка бюстгальтера. Она прозрачна. Разве эта одежда может кричать что-то кроме как: «Выеби меня! В-Ы-Е-Б-И! Да не снимай, приспусти. Вот так, приспусти и всё. Давай уже!». Мне доводилось слышать, что смысл не в моей реакции на такую одежду, а в том, что женщине так комфортней. Наверное, дело в том, что я парень и не такой продвинутый, как надо, но я посмотрел на её парня. Полные щёки, жир на боках. Он его скрывает под пиджаком, но я знаю, что он там, все знают, что он там, это видно по походке, да и кто блядь летом носит пиджаки. Моё сердце забилось чаще, когда я вновь вернулся к её плечам. Здесь мрачновато и душно, но её сухожилия, что от шеи просто чудесны.

– Вот блядь! – слышу я с боку.