Саша Перкис - Мои предплечья сжёг рассвет

Как раз в этот момент на крыльце показался Макар, и Дёма рефлекторно спрятал сигарету за спину, хотя дым и запах было не скрыть. Макар покачал головой.

– Ты уже взрослый человек, – произнёс он, внимательно оглядывая парня. – Хочешь гробить своё здоровье – можешь не прятаться. Я же имею право на собственное мнение об этом. Доброе утро, Демьян.

Отличать близнецов становилось всё проще: Дёма почти никогда не начинал разговор первым, в отличие от норовистого и дерзкого брата. В том, как он себя держал, всегда чувствовалась осторожность и застенчивость, которую он прятал за безразличием.

– Доброе утро, – парень так же внимательно наблюдал за Макаром.

Мужчина вдруг протянул вперёд руку, и Дёма чуть дёрнулся навстречу, но заметил, что вектор не тот, и обернулся.

Это был Микола.

Макар пожал его руку, а Дёма проследил за тем, как она спокойно вернулась в прежнее положение, резко развернулся и пошёл в дом. Феофаныч только с досады прикрыл глаза, ругая себя за допущенную оплошность. Как случилось, что он стал фактически родителем двоих трудных детей? Пусть парни уже выросли, однако, проблем и переживаний от этого не убавилось.

Макар переключился на подошедшего. Он внимательно оглядел молодого мужчину, нерешительно переминавшемуся на крыльце. Тот лишь бросил короткое "Здрасьте" и теперь оглянулся на звук скрипящего под быстрыми шагами снега.

Поговорить с ним Феофаныч не успел, поскольку Василевс, едва дойдя до кузни, плюнул в сердцах под ноги, обесточил молот и уже возвращался к главному дому.

– Макар! Есть разговор! Где Прохор? – заметив на ходу и Миколу, он рыкнул ему. – А тебе какого здесь надо?!

В дверях показался Прохор. Он чуть приподнял брови, гадая, что могло вывести из себя добряка Василевса и предложил:

– Давайте на кухню.

Кузнец влетел в дом следом за ним, а Макар поглядел, прищурившись, на светлую до боли в глазах полоску на горизонте и вздохнул.

– Что ж за утро такое… Все с ума посходили… – он повернул голову к прочищающему горло мужчине. – Ты пока подожди в доме, тут холодно, – и скрылся за входной дверью.

Помявшись на пороге, Микола зашёл следом. В главном доме было чертовски тепло после морозного воздуха.

Он чувствовал себя неуютно. Дикий Василевс не вселял доверия и сильно портил миролюбивую атмосферу деревенской жизни.

Запахи поджаренного бекона, свежевыпеченного хлеба и каких-то специй привели Миколу на кухню. Но там никого не было – голоса доносились из-за другой двери прямо по коридору. Мужчина отломил от круглого хлеба ещё тёплый ломоть, пальцами выудил из сковороды два длинных волнистых ломтика обжаренного бекона, пристроил их на хлеб и отправил в рот. Хрустящий бекон просто таял на языке.

Утолив первый голод, Микола стал рассматривать комнату. Это было просторное помещение с кухней в одной половине и столовой в другой. На кухне можно было найти всю современную технику от микроволновки и хлебопечки до посудомойки здоровенной морозильной камеры. За спиной на стене тикали часы. Этот мерный звук в тишине дома отмерял секунды чужой жизни. А у него теперь не было ни жизни, ни имени.

Чтобы прогнать тоскливое чувство, Микола продолжил осмотр. К его удивлению, это отвлекало.

Длинный дубовый стол перед ним на вскидку мог разместить до двенадцати человек. Деревянных стульев Микола насчитал шесть. Значит, в доме живёт шесть человек, из них он уже видел близнецов, кузнеца и двоих мужчин мельком.

Что они за люди? Кузнец нормальная профессия для поселения рядом с большим городом.

Во дворе были две большие постройки, главный дом и та времянка, в которой он проснулся и который здесь называют медовым. Везде порядок, какой обычно бывает в гостевых подворьях.

Только вот близнецы сильно не вписывались в деревенскую идиллию. Современные шмотки, модные прически, да ещё то, что они так открыто демонстрируют свою связь… Что-то в этом было одновременно притягательное и пугающее. Но сейчас Микола не мог разобраться в нормах морали и оценить, хорошо или плохо то, что он видел. В мыслях царил сумбур, память отказывалась дать хоть какие-то критерии и закономерности. А перед глазами стояли целующиеся Тёма и Дёма.

Это заводило Миколу мгновенно, сминая слабое сопротивление разума.

Так и не осилив бутер, мужчина побрел по коридору искать ванную, лишь бы отделаться от впечатлений этого утра.

В ванную вела последняя дверь справа. Мужчина разделся и оглядел полки рядом с зеркалом, потирая заросший щетиной подбородок. Бритвенный станок обнаружился сразу, но взгляд вдруг упал на отражение, и он непроизвольно вздрогнул, увидев там незнакомого темноволосого человека. Серо-голубые глаза смотрели с глубокой тревогой и тоской из-под высокого лба.