Игорь Незовибатько - Секс как путь к свободе

Мужчина трудится: занимается «извлечением на-гора», как шахтер в шахте, оргазма женщины. Женщина видит и понимает это. Думает про себя: «Хороший человек — старается». И начинает стараться сама, чтобы его не огорчить — «выдавать на-гора» (для мужчины) эту самую драгоценную породу под названием «оргазм». Но дается это нелегко, так как оргазм не терпит насилия и приказов. Его надо лишь приглашать, зная, как лучше выполнить, чтобы ему захотелось прийти. При таком же раскладе сил сделать это трудно. Вдобавок возникает зависимость от результатов — ведь нелегко быть всегда «на высоте». Поэтому через некоторое время мужчина устает доказывать себе и партнерше, что все в порядке. Охладевает к «объекту своего труда» и переключается на кого-то другого (снова в поисках самоутверждения) или становится равнодушным к сексу как таковому (что нередко происходит после тридцати лет).

Вспоминая все ту же фразу Александра Лоуэна: «Задача мужчины в сексе создать благоприятные условия для самоудовлетворения женщины», хочется перефразировать ее в приложении к нашей теме: «То, что от нас зависит в сексе, — это создать благоприятные условия для собственного наслаждения и наслаждения партнера собой».

Насколько важно то, какому количествулюдей ты можешь подарить наслаждение и от скольких принять его? Пусть это зависит не от моральных норм, а от наших возможностей (следование нормам может их уменьшить). Если ты обладаешь способностью дарить двум-трем людям и они способны это принять, — прекрасно. Дари им. И принимай от них, если они желают дарить тебе. Если же можешь подарить только одному человеку — сделай это для одного. Когда тот, кому ты даришь, заявляет: «Дари только мне», он, по существу, говорит: «Не надо дарить другим! Все — только для меня». Нередко при этом предлагается сделка: «Ты даришь только мне — я только тебе». Интересно, что от этого мало кто становится богаче: наши способности принимать только от одного человека ограничены. Точно так же мы и не можем подарить многое из того, что у нас есть, только одному человеку Мы вынуждены ограничивать свою сексуальность, свои желания, свои действия, и, как результат, сексуальная функция через какое-то время начинает угасать. Особенно это сказывается на мужчинах, в которых природа заложила возбудимость на новизну — прежде всего, на новую партнершу. Но и женщины часто проигрывают от такого самоограничения.

И все же не забывайте: степень творчества в сексе определяет не количество партнеров, а качество взаимоотношений. Находите ту форму, при которой это качество будет достигаться вами наилучшим образом.

Так как секс — это творчество, в котором участвуют один, два, а иногда и больше людей, то создатели сексуального искусства могут позвать для совместного творчества еще кого-нибудь, чтобы или показать, или посмотреть, или поучаствовать вместе. В разных слоях общества подобные практики «больше двух» называют «групповухой», «тантрическим сексом», вуайеризмом или групповой медитацией.

Интересно, что, хотя такие формы взаимодействия противниками сексуального творчества именуются не иначе как «извращениями», о таком сексе мечтают многие. И все же в большинстве случаев мы занимаемся сексом в одиночку (самоудовлетворение) или в паре, что считается наиболее приемлемым для абсолютного большинства людей. Почему?

Так как парное соединение требует умения слушать и чувствовать себя и партнера, это довольно хрупкое и капризное искусство. Насколько же сложнее создавать гармоничное соединение, когда в процесс включается еще один человек или целая группа людей. В этом случае уровень симпатии, интересов и возможностей всех участников должен быть близким, чтобы не возникало перекосов в ту или иную сторону, конкуренции, борьбы (более свойственной мужчинам), обид, неравенства. И потому так часто опыт «группового секса» бывает малоудачным — участники, не умеющие как следует строить и парное взаимодействие, спешат или механически переносят свой предыдущий опыт на этот, что приводит к разочарованиям. К тому же для кого-то из участников «больше двух» происходящее аморально или ощущается как «что-то не то», хотя он вроде бы и участвует в процессе. Это может испортить любой акт творчества и лишить человека и его партнеров возможности чувствовать и отдаваться происходящему.