Михаил Рогожин: Невеста Харона. Книга 1

Лежа в кустах в разодранном платье и окровавленных трусиках, Ада не могла собраться с силами, чтобы приподняться. На её лице царила блаженная улыбка. Она была похожа на героиню романтической мелодрамы. Дождинки разлетались по лицу, скатываясь в уголки губ. Она их слизывала и пьянела.

В небесах продолжало громыхать. Молнии шальными зигзагами прочерчивали мутное пространство. Аде было так хорошо, что она забыла о Феде. А когда вспомнила, удивилась, почему он не рядом? Неужели убежал? Не испытал такой же восторг?

– Феда… Феда,… где ты? – не столько крикнула, сколько простонала.

В ответ только шум дождя. И раскаты уносящегося вдаль грома.

Неожиданно для себя, Ада легко поднялась на ноги. Какая-то новая энергия поселилась в ней. Оказалось, что она находится в нескольких метрах от скамейки.

«Надо же так далеко отлететь» – отметила про себя, одернула платье и направилась к лавочке, скрываемой разлапистыми ветками ели.

Федя сидел на скамейке, широко расставив ноги. Из ширинки шорт торчал мощно эрегированный член. Ада со страхом уставилась на него. Посиневший, вздыбленный, он никак не походил на часть человеческого тела. В предчувствии страшного, она подошла ближе и вскрикнула от ужаса.

Голова Феди превратилась в обгоревшее полено с запекшимися глазными яблоками. Половина головы была снесена. Впадина затянулась запекшейся кровью…

Фильмы ужасов отдыхают. Ада стояла в оцепенении.

– Что это? – шептали её губы. Мозг отказывался воспринимать увиденное. Она инстинктивно сделала несколько шагов назад и потеряла сознание.

Семья Нелидовых проживала на втором этаже трехэтажного дома, построенного пленными немцами после войны. Квартиру получал еще дед Нелли Ивановны – капитан первого ранга. Его портрет при всех орденах висел над пианино. Ливень, пронесшийся над городом, наэлектризовал не только атмосферу, но и отношения между Нелли Ивановной и Борисом Александровичем. До этого он спокойно крутил через мясорубку мясо для котлет, жена с кроссвордом сидела в кресле у торшера. Но молнии, искрившие за окнами, нарушили привычный покой. Нелли Ивановна вдруг поняла, что пришло время сказать правду. Именно сейчас, и ни часом позже. Душа её прогибалась под гнётом неотвратимости страшного признания. У неё был любовник! С самой зимы. А Борис Александрович ни о чем не догадывался. В маленьком городе трудно сохранить такую тайну. Но ей удавалось.

– Сколько раз просил, не покупать мясо с жилами! Прокрутить невозможно! – раздался из кухни рассерженный голос мужа. Будто он не знал, что за такие деньги другого не предлагают.

Нелли Ивановна промолчала, но еще больше утвердилась в своём решении. Нельзя долго жить во лжи. Тем более, что Георгий прямо заявил, – «Бросай его и переходи ко мне». От такого предложения голова пошла кругом. Муж… дочь… ужасно! Но ведь не служанка она им и не раба! А тут любовь. Георгий, или любовно – Жора, младше её на десять лет, но какое это имеет значение, когда душа и тело в едином порыве стремятся принадлежать ему.

Борис Александрович с остервенением продолжал крутить мясорубку. Он любил котлеты, но ненавидел всякую кухонную работу. Сколько раз, тупо занимаясь мытьём посуды, мечтал о том, чтобы пожить хоть недельку в одиночестве. Семейная жизнь превратила его в какое-то приложение к желаниям жены и дочери.

«Ну, ладно, дочка может замуж выйдет, а эту-то куда деть?» – с раздражением размышлял он, не видя для себя никакого выхода из тупика.

В третий раз пришлось развинчивать мясорубку и ножом соскребывать жилы, намотавшиеся на винт. В кухне неожиданно появилась Нелли. В руке она держала скрученный журнал с кроссвордами и, размахивая им, как дубинкой, резко заявила:

– Нам нужно поговорить!

– Нашла время! – Борис Александрович отмахнулся от неё большим кухонным ножом.

– Мне придется кое в чем тебе признаться.

– Валяй, – процедил сквозь зубы Борис Александрович, сдерживаясь, чтобы не послать её подальше.

– Наша дочь выросла.

– Неужели?

– Она закончила школу. Впереди вся жизнь. А что у нас?

– Котлеты, – вздохнул Борис Александрович, не понимая, куда она клонит. Разговоры о дочери возникали редко, поскольку он давно отошел от вникания в её девичьи проблемы.

– Я не хочу больше так жить! – вдруг сорвалась на крик Нелли Ивановна и с размаху хлопнула журналом по мясорубке.

Борис Александрович вздрогнул, таких эмоций в их семье не наблюдалось.