Михаил Армалинский - Соитие (Альманах эротической литературы)

Идея непорочного зачатия является местью неудачников в половой жизни или людей, измордованных мыслью о её греховности. Они радостно хватаются за эту выдумку, открывающую мнимый выход из тупика их собственного опыта. И так как у людей не нашлось смелости праздновать оскверненное их мыслями чудо в первозданном виде, они придумали рождение, которое произошло не в результате естественного зачатия, а в результате незачатия, тем самым стараясь снять, устранить из празднования то, что они в то же время почитают за грех.

(Стыдливое замалчивание факта, что Мария после Христа зачала обыкновенным способом и родила ещё четверых сыновей и по меньшей мере трех дочерей, говорит лишь о том, что у лика непорочного зачатия «рыльце в пушку».)

Неудачниками оказывается легче управлять с помощью христианства, особенно когда пастырями становятся предприимчивые люди. Христианство предлагает надежду на счастье после смерти, вместо осуществления мечты счастья при жизни, в отличие от иудаизма, обещающего счастливую жизнь на земле для каждого еврея, следующего Торе. На деле иудаизму не удалось выполнить это обещание и поэтому христианство решило ничего не обещать в этой жизни, даже если ты следуешь заповедям Христа. А раз ничего на этом свете не обещано, то нет оснований для протеста, бунта, восстания из-за нарушения обещаний.

Христианин должен быть покорен, подставлять одну щеку за другой, а потому христиан можно вести на любую войну и заставлять жить, как заблагорассудится правителям, любой протест выходит за рамки христианства, однако все военные победы христиан были достигнуты только тогда, когда они вели себя, как язычники. Подставление щеки возможно лишь в тепличных условиях умствования и в мизерных масштабах частных недоразумений. Поэтому когда возникает вопрос жизни и смерти, да ещё в масштабах войска, или целого народа, то христианская позиция приравнивается к самоубийству. Тут христиане берутся за ум и вспоминают иудейское «око за око».

Не удивительно, что самых опасных своих врагов — конкурентов — Иисус лишает своей любви и заявляет, что те, кто выступают против духа святого никогда не будут прощены, то есть, они ещё хуже врагов, и их не только возлюбить, но и простить-то воспрещается.

Христианство попирает все основы для предотвращения повторения преступлений типа геноцида. Во-первых, оно призывает любить врага своего, во-вторых, оно запрещает осуждать преступление (не судите…), в-третьих, оно призывает предать забвению преступления с помощью прощения. Эта мазохистская суть христианства прекрасно отражается в выборе креста в качестве его символа. Ведь крест — это орудие пыток и казни, а молиться и почитать это орудие священным является ничем иным, как воспеванием и утверждением боли и страданий как обязательного атрибута каждого христианина. Выбор креста, на котором страдал Иисус, символом веры в Иисуса, святотатственно с человеческой точки зрения, как если бы евреи выбрали символом для поклонения дымящуюся трубу крематория.

Возлюбив врага своего, человек обрекает себя на самоубийство, что и согласуется с желанием Христа — вытолкать человека из этого, незначащего мира, в мир Божий, который и есть конечная цель. Так что Христос не был заинтересован в долгожительстве людей, в их цеплянии за жизнь.

Говорят, что Христос пришел на Землю, чтобы принять на себя наши страдания, и спасти нас от грехов. И послан он был для того, чтобы Бог понял через своего сына, каково человечеству живется на отведённой ему Земле. Но почему же только через страдания? Как возможно понять человека без наслаждений, или — как это там? — грехов? Отбрыкался Христос от дьявола в пустыне (специально в пустыню пошел с ним тягаться, чтобы без свидетелей вокруг) и считается что познал человечью жизнь?

Любовь к врагам, огульное прощение, нежелание судить другого — всё это ведет к пренебрежению прошлым, к житию сегодняшним днём. Эта тенденция в корне противоречит иудаизму, краеугольным камнем которого является память евреев о своем прошлом, и постоянное его изучение. Потому христианство сутью своей поощряет невежество. И в этом, как и во многом другом, прослеживается родство христианства и коммунизма. Большинство христиан не знают того, что их религия выросла из иудаизма и несет на себе его основные черты.

«Творчество» христианства проявилось в перенесении дня отдыха с субботы на воскресенье.

Не хватило духа просто добавить второй выходной день — воскресенье к субботе — в этом отношении капитализм достиг больше, чем христианство. Бог заставил родить 90 летнюю Сарру от столетнего Авраама, а христиане устроили рождение Иоанна Крестителя от старой Елисаветы. Фараон убивал младенцев, Ирод занимался тем же. Моисей превращал воду в кровь (Исход 4,9), или в лучшем случае горькую воду в сладкую (Исход 15, 25), а Христос превращал воду в вино.