Tiamat: Гилморн

Отец выгнал меня из дома без гроша, но мне было все равно. Полный ненависти ко всему миру, я отправился воевать и с особенным удовольствием резал умбарских пиратов. Жаль, что Морской Дракон Усанаги погиб за несколько лет до того. Его смерть доставила мне почти такое же удовольствие, как смерть моего отца. Он закончил свои дни на охоте, когда с ним рядом не было никого из сопровождающих.

Обстоятельства его смерти знают лишь великие валар — и я. Но об этом я не стану рассказывать.

Со смешанным чувством грусти и радости сообщаю, что это последнее произведение из цикла «Самый развратный эльф Средиземья», который был начат мной еще в марте 2002 года. Судьба Гилморна, волновавшая меня почти три года, сложилась, эволюция персонажа завершилась, создание образа закончилось. Это не значит, что рассказов про него больше не будет. В конце концов, написала же я «Ночи Мандоса» и «Ночи Рохана». Но все это будет эпизодически, коротко и ничего к образу Гилморна не добавит. История, которую я считала себя обязанной рассказать, рассказана. Все остальное — бонус. Обращаю ваше внимание на то, что многие локации и расы остались неохваченными:) Гномы и Мория, Эриадор и хоббиты, Аман и валары; наконец, орки, балроги, назгулы… Ах да, есть же еще Харад и Умбар! Все это я оставляю на откуп читательской фантазии. Напоминаю: каждый имеет полное право использовать Гилморна в хвост и гриву, не спрашивая моего разрешения. Только укажите, кому он принадлежит, поставьте ссылку на мою страницу в Притоне Графомана и пришлите мне текст, чтобы я порадовалась и, может быть, высказала пару замечаний. В конце концов, кто лучше всех знает моего героя, если не я?

Пользуясь случаем, хочу сказать спасибо всем читателям за то, что вы были со мной все это время, полюбили крошку Гила, приняли живейшее участие в его судьбе и растиражировали его имя по всему фэндому:) Он тоже вас любит, верьте мне. И готов принадлежать всем и каждому:)))

1. То, что рассказывает Амрис о деревенских нравах, — практически плагиат. Цитирую:

Он был отлично осведомлен о подобных отношениях, все-таки вырос в деревне, где такое нередко случалось между старшими, еще не женатыми парнями и их младшими приятелями. Девушки были под строжайшим запретом, а когда тебе двадцать, от этого дела остается только на стенку лезть или удовлетворять друг друга как придется. (Клод&Марго, «Брат моего сердца»).

Дальше идет очень эротичное описание первого опыта главного героя с мальчиком по имени Жани. Могу с точностью сказать, что образ Талли навеян именно им. Мне настолько нравится этот отрывок у Клода и Марго, что я собиралась даже использовать прямую цитату в разговоре Гилморна и Амриса (ну, может слегка ее изменить, но оставить узнаваемой):

— Ладно, теперь ты расскажи про свой первый опыт с мужчиной, и чур ничего не утаивать.

— А с чего ты взял, что он у меня был?

— Ну, хватит валять дурака, или ты меня считаешь за слепого и слабоумного!?

Первоначально история Талли должна была выглядеть по-другому. Я даже начала ее писать, но потом почувствовала стойкое отвращение к откровенной педофилии — главным образом, из-за прочтения романа Дмитрия Бушуева «На кого похож Арлекин». Инцеста там нет, но герой довольно подло использует роль отца для совращения 14-летнего мальчика. История, в общем, напоминает «Лолиту», только финал еще хуже. Так что свой порнорассказ я решила в текст повести не включать. Однако стереть его рука не поднялась, поэтому я решила привести его здесь as is.

…Я до сих пор помню этот день во всех подробностях. Могу закрыть глаза и снова увидеть, как блестит река под солнцем. Я тогда сбежал из замка, и мы пошли на реку ловить рыбу. Было жарко, мы спрятались от солнца под обрывом в камышах, чтобы нас не видно было с берега, и болтали. Вот тогда Талли снова начал надо мной подшучивать, спрашивать, когда я наконец потеряю невинность. Наверное, надо сначала рассказать про Талли. Он был сын мельника, мой самый закадычный друг. Если бы отец узнал, что мы дружим, он бы с меня шкуру спустил, точно. Вообще-то он меня никогда не бил, а вот слугам и даже моему старшему брату от него часто доставалось. Но это пока Амран был помладше. Потом он у отца плетку выхватил и переломил о колено, и тот его не трогал больше. Это считалось нормально, когда отцы колотили своих сыновей, вроде как волю, характер воспитывали. Я, конечно, этого не видел, маленький еще был слишком. Отец и брат, понятное дело, о таком не распространялись, мне потом уже кормилица рассказывала. Слуги вообще всегда знали, что в замке творится, и друг другу передавали. И Талли тоже прекрасно знал, что у меня еще никого не было, а мне уже было пятнадцать. Ну, если бы у меня кто-то был, я бы сам ему похвастался, у нас не было секретов друг от друга.