Виктория Абзалова - Фантазм

Айсен спал, а спокойный сон это самое лучшее лекарство. Фейран не замечал, что сам неуклонно соскальзывает даже не в дрему, а скорее в забытье, и вскинулся, ощутив, что пальцы в его ладони сжались.

Глаза юноши были открыты и устремлены прямо на него. Внезапно, мелькнувшее в них узнавание, сменилось ужасом.

- Нет! Нет! Нет… - темноволосая голова заметалась по подушке.

- Тише, милый, тише… - Фейран попытался успокоить его, догадавшись, о чем подумал Айсен, - Все хорошо, солнышко мое! Оглядись, мы на корабле! Никакие монахи нас здесь не достанут! Ты в безопасности, любимый, здесь только друзья и скоро ты будешь дома…

Юноша затих. Некоторое время он пристально вглядывался в лицо склонившегося над ним мужчины, а потом отвернулся со слабым стоном, отнимая свою руку, которую тот все еще держал. Губы шевельнулись, и Фейран наклонился ниже, чтобы не заставлять больного напрягаться.

Голос прозвучал тихо, но твердо.

- Уйди, - стало первым словом Айсена предназначавшимся ему.

- И вы все-таки везете меня в Фесс…

Бледная улыбка на бескровных губах преображает осунувшееся лицо. Голос слаб и едва слышен, но это в полной мере голос живого существа… Айсен живет, дышит, и безмозглым растением тоже не остался, хотя очевидно, что ему понадобится немало времени, чтобы придти в себя после заключения и изуверских пыток.

Тогда отчего так пусто и больно?

Назвать причину просто, а вот справиться с ней… Почему-то казалось, что если Айсен очнется, все сразу станет на свои места и ничего плохого уже случиться не сможет. Само собой, что они будут вместе и уже никогда не расстанутся.

Хотя бы потому, что теперь не видеть юношу даже четверть часа становилось физически невозможным: что если ему стало хуже, а может, нужно что-нибудь, или сказалось пережитое и ему просто стало страшно… Целых пятнадцать минут без Айсена! Десять. Не больше пяти…

Фейран вообще не раздумывал о будущем и не строил каких-либо планов, без остатка сосредоточенный на одной мысли. О каком будущем может идти речь, когда жизнь его мальчика висит на волоске и способна в любой момент оборваться?!

А где- то глубоко в душе гнездилась неосознанная уверенность, что после такого кошмара уже ничто не способно стать между ними! Конечно, все будет -позже… Не может не быть!

Но пока главным оставалось то, чтобы сердце любимого билось ровно и уверенно. Он забылся, и ничего удивительного в этом не было…

Тем суровее стало пробуждение, и причина этой тупой саднящей боли в груди умещалась в двух словах: не ему… Рядом с Айсеном сидел Грие, первый неуверенный проблеск радости был адресован зачастившему в каюту больного торговцу.

О нет, то что чувствовал мужчина трудно было назвать ревностью! Он был бы только рад, если бы это было игрой обиженного юноши, но Фейран знал, Айсен по характеру своему не способен на мстительность и обман, не говоря уж о том, что на притворство нужны силы, а их едва хватает на то, чтобы не сорваться снова в душную бездну беспамятства.

Любовь хрупкая вещь, одно грубое прикосновение и - от прекрасного чувства остаются битые осколки. Приходилось признать, что Фейран сделал все и даже больше, чтобы убить его, но понимание своей вины мало чем могло помочь сейчас: ни унять боль, ни вернуть утраченное.

Видя насколько тягостно для Айсена его присутствие и будь ситуация несколько иной, не желая мучить ни его, ни себя, Фейран действительно ушел бы, как собирался поступить в Тулузе. Однако, не говоря уж о том, что с корабля деться некуда, для юноши еще ничего решено не было, постоянная помощь врача - оставалась насущной необходимостью.

В той степени, чтобы можно было не беспокоиться за его здоровье и спокойно предоставить заботам кого-нибудь другого, Айсен поправится еще нескоро. Юноша руки поднять не мог. Моменты ясности были редкими и краткими. Сознание то и дело туманилось от слабости, жара и боли… Фейран боялся злоупотреблять болеутоляющим, опасаясь привыкания к наркотику, и в том числе, из-за общего состояния, хотя видеть страдания любимого было невыносимо.

Самым серьезным фактором оставались ноги, как не бился над ними врач. Фейран сам знал, что уже свершил невозможное, вплотную приблизившись к тому, что можно было по праву назвать чудом! Но если говорить откровенно, то все его достижения свелись к тому, что положение улучшилось ровно настолько, чтобы его можно было охарактеризовать не кошмарным, а просто ужасным. Почти неделю Фейрана колотило в холодном поту - мерзкий оскал ампутации приблизился вплотную… Некроз, сепсис - страшные враги, против которых у него почти не было оружия! Жар подскочил снова, Айсен опять впал в беспамятство.