Полин Реаж - История О

- Но почему? - спросила ее О. - У тебя и так уже есть диск на колье.

- Наверное, с кольцом ему будет удобнее привязывать меня.

У Ивонны были большие зеленые глаза, и каждый раз, когда О. смотрела в них, она вспоминала Жаклин. Согласится ли она поехать в Руаси? Если да, то тогда рано или поздно окажется здесь, в этом доме и будет так же лежать, с поднятыми ногами, на красном войлоке помоста. "Нет, я не хочу, - говорила себе О., - они не заставят меня сделать это. Жаклин не должна получать плети и носить клеймо. Нет."

Но в то же время... Вот уже дважды Анн-Мари во время порки Ивонны (пока только ее) останавливалась, протягивала ей, О., веревочную плеть и приказывала бить распростертую на помосте девушку. О. решилась не сразу. Когда она ударила первый раз, рука ее дрожала. Ивонна слабо вскрикнула. Но с каждым ее новым ударом, девушка кричала все сильнее и сильнее, и О. вдруг почувствовала, как ее охватывает острое, ни с чем не сравнимое удовольствие. Она дико смеялась, обезумев от восторга и едва сдержала себя, чтобы не начать бить в полную силу. Какими сладостными и волнующими были для нее пот и стоны Ивонны, как приятно было вырывать их из нее. Потом она долго сидела около связанной девушки и нежно целовала ее. Ей казалось, что они чем-то похожи с Ивонной. И Анн-Мари, судя по ее отношению к ним, это тоже заметила. Заметив как-то, что рубцы на теле О., оставленные еще сэром Стивеном, зажили, она сказала ей:

- Я хотела бы пройтись по тебе плетью, и мне очень жаль, что я не могу этого сделать. Но когда ты следующий раз появишься здесь... Во всяком случае, привязывать тебя и держать открытой, мне ничто не мешает и сейчас.

И О. теперь ежедневно, после того как в музыкальном салоне заканчивались воспитательные процедуры и очередную жертву слепого жребия, обессиленную, снимали с помоста, должна была занимать ее место и оставаться в таком положении до ужина. И тогда она поняла, что Анн-Мари, действительно была права - ни о чем другом, кроме как о своем рабстве и его атрибутах, она думать не могла. Ее поза и тяжесть колец (их было уже два), оттягивающих живот, - вот и все, что занимало ее.

Как-то вечером в музыкальном салоне ее навестили Клер и Колетт. Клер, подойдя к ней, взяла в руку кольца и перевернула их. Обратная сторона диска была пока еще чистой.

- Тебя в Руаси Анн-Мари привезла? - спросила она.

- Нет, - ответила О.

- А меня - она, два года назад. Послезавтра я возвращаюсь туда.

- Ты кому-нибудь принадлежишь, Клер? - спросила О.

- Клер принадлежит мне, - неожиданно раздался голос входящей в салон Анн-Мари. - О., твой хозяин приезжает завтра утром, и я хочу, чтобы эту ночь ты провела со мной.

***

Коротки летние ночи. К четырем часам уже начинает брезжить рассвет и последние звезды исчезают с небосвода. О. спала, свернувшись и поджав к груди ноги. Почувствовав у себя между бедер руку Анн-Мари, она проснулась. Хозяйка хотела ласки. Ее блестевшие в полумраке глаза, ее черные с проседью волосы, короткие и немного вьющиеся, ее волевой подбородок, все это придавало ей вид этакого грозного господина, сеньора. О. поцеловала ее грудь, легко коснувшись губами отвердевших сосков, и провела рукой по нежной мякоти ее межножья. Анн-Мари целиком отдалась захватывающему ее наслаждению. О. понимала, что для этой многоопытной и знающей себе цену женщины она всего лишь вещь, инструмент, нужный для извлечения сладострастия, но это нисколько не оскорбляло ее. О. с восторгом смотрела на помолодевшее лицо Анн-Мари, на ее широко раскрытые голубые глаза, на приоткрытый и жадно глотающий воздух рот. Потом она перебралась в ноги Анн-Мари, широко развела их и, нагнувшись, лизнула языком твердый гребешок плоти, слегка выступающий из набухших малых губ женщины. Анн-Мари застонала и, ухватив О. за волосы, сильнее прижала ее к себе. Примерно так же делала и Жаклин, когда О. ласкала ее. Но на этом всякое сходство ее отношений с этими двумя женщинами заканчивалось. О. не обладала Анн-Мари, потому как Анн-Мари не обладал никто. Анн-Мари хотела удовольствия и получала его, нисколько не заботясь о чувствах тех, кто доставлял его ей.

Но в эту ночь, с О., Анн-Мари была неожиданно ласковой и нежной; она несколько раз поцеловала девушку и позволила ей еще около часа полежать рядом с собой. Отсылая О., она сказала:

- У тебя есть еще несколько часов. Утром тебе наденут кольца, и их нельзя уже будет снять.

Она нежно провела рукой по ягодицам О. и, на мгновение задумавшись, внезапно сказала: