Марк Ренуар - Пятьдесят три карты

разные, но принцип их отношения к мужчинам до смешного прост

и однообразен. И если ты хочешь найти в женщине что-нибудь

новое и интересное, то ищи это в ее человечности, а не в

плоти. Поцелуй меня!

Мы соединили наши губы в долгом страстном поцелуе. Через

несколько секунд она пропала. И еще долго я сидел за столом,

разглядывая с сожалением ее карту и вспоминая ее не как жен

щину, а как человека.

- Друзья, - сказал Рэм, - еще только шесть часов, может

быть продолжим без перерыва?

Мы согласились.

Глава 9

На следующий день утром я получил письмо. Оно было от

Мари. Она поносила меня самыми скверными словами и сообщала,

что уезжает отдыхать в Монте-Карло. Это письмо подействовало

на меня удручающе. Я снова почувствовал свою отрешенность от

мира сего. Стало жалко себя до слез. Спать я больше не мог.

Одевшись, я пошел завтракать в гостинную. Там, среди незна

комых мне людей я почувствовал себя лучше и, немного успоко

ившись, решил поехать прогуляться. Моя машина была действи

тельно в полном порядке, мотор работал отлично. Крыло поста

вили новое, и машина имела приличный вид. Весь день я гонял

по окрестностям города. Обедал в маленькой придорожной хар

чевне и к одиннадцати часам ночи вернулся домой. Хозяйка со

общила, что днем привезли мои вещи и что она распорядилась

перенести их в мою комнату.

Я поблагодарил ее и пошел к себе. Тесть не поскупился.

Он отдал мне не только мои вещи, но и всю обстановку моей

комнаты вместе с мягкими креслами и библиотекой. Я долго

разбирал все привезенное, пока, наконец, не услышал бой ча

сов в гостинной. Из соседней комнаты ко мне вышла миловидная

стройная девушка, одетая в широкий бюстгалтер с рукавами из

белого шелка и с синими горошками на груди. Узенькие трусики

с оборочками, едва прикрывающие низ живота. У нее были свет

лые, пышно вьющиеся волосы, длинные пушистые ресницы, затем

няющие цвет глаз. Широко открытые плечи поражали своей све

жей белизной, тонкая талия и длинные красивые ноги - своим

изяществом. Она подошла ко мне и просто спросила:

- Вам помочь?

- Что вы, я сам!

Как зачарованный, я смотрел на выпуклость ее лобка под

трусиками. Она не смутилась, но понимающе улыбнулась и отош

ла к столу. Я наскоро перебросал оставшиеся вещи на кровать

и сел напротив нее.

- Что будем делать? - спросила она, оглядывая комнату.

- Что хотите.

Она загадочно улыбнулась.

- А ведь вы здесь живете один?

- Да. Это плохо?

- Не плохо, а скучно, - ответила она, поправляя ска

терть.

- Почему скучно?

- Я люблю шум, многолюдие. Я артистка и мне нужны

зрители.

- Я буду зрителем и могу заменить большую аудиторию

своими восторгами.

Она рассмеялась.

- Нет, это все не то.

- Вы что - поете, танцуете?

- Не то и не другое. Я - акробат-пластик. - она встала

со стула и легко, как резиновая, изогнулась назад, достав с

пола рукой упавшую со стола запонку. Я был поражен гибкостью

ее тела.

- Видели?..

- Это невероятно.

- Вполне вероятно. Ну, так будет публика?

- А где же я ее возьму?

- Где-нибудь, давайте поедем в город и я выступлю в ка

ком-нибудь театре.

Я вспомнил инцидент с зарой и решительно запротестовал.

Она возмущенно фыркнула и, насупившись, замолчала. Я не

знал, как выйти из положения. Может быть, с'ездить в ночной

клуб? Там меня никто не знает.

- Хорошо. Мы сейчас поедем в ночной клуб, но при одном

условии, что вы не единым взглядом не покажете, что знаете

меня.

- О, великолепно! Я это сделаю, как нельзя лучше.

- Обратно ехать нам вместе нельзя. Вы возьмете такси.

- Хорошо.

- Но что вы оденете? Так ведь идти нельзя.

Она задумалась, а потом спросила:

- А нет у вас какого-нибудь куска материи? Что-нибудь

легкое.

- Есть, - я вытащил из шкафа рулон шелка, приготовленный

для рубашек. Она быстро смастерила себе что-то вроде вечер

него платья, заколов в двух местах моими булавками от гал

стуков.

- Ну, вот я и готова. Поехали

Спустя 20 минут, мы по одному, соблюдая полную конспира

цию, вошли в подвальное помещение ночного клуба. Она прошла

в кабинет управляющего, а я занял стол у самой эстрады. Нап

ротив меня сидела пьяная женщина с довольно милыми чертами

лица и с глубоким вырезом платья, из которого были видны ее

дряблые маленькие груди. Она смотрела на меня мутными глаза

ми и облизывала языком густо накрашенные губы. Это было