Марк Ренуар - Пятьдесят три карты

через пять. Хозяин пожал плечами и ушел.

- Слушай, веди себя солиднее.

- А что я сделала?

- Все, что ты хочешь заказать, ты должна говорить мне, а

не официанту.

- Фи, какая разница... Ой! Смотри, какой чудесный малыш,

- воскликнула она, показывая пальцем на огромного детину в

клетчатом пиджаке, который тащил за руку из-за стола пьяную

женщину, в двое ниже его ростом, на танцевальную площадку.

- Чем же он хорош? Не показывай пальцем, на нас обращают

внимание.

- Где, кто обращает?

- Все.

- А разве это плохо? Чего бы я стоила, если бы на меня

не обращали внимания? Ух! Какое могучее животное, - востор

женно закончила она.

- Кто животное?

- Ну, тот парень.

- Я не понимаю твоих восторгов.

- А что ты можешь в этом понять? - если ты будешь так

хамить, я сейчас же уйду и оставлю тебя здесь одну.

- О! - испуганно воскликнула она, поворачиваясь ко мне.

- Ты тоже, оказывается, хорош! Не уходи, я буду паинь

кой.

Пришел официант, я заказал все, что нашел нужным и через

несколько минут у нас на столе не осталось свободного места.

- Как тебя зовут? - спросил я после того, как мы выпили

по рюмке дамского ликера. Она улыбнулась и ответила вопросом

на вопрос:

- А я обязательно должна иметь имя?

- Ну конечно. Иначе, как же я буду к тебе обращаться?

- Придумай мне имя. Какой тебе больше нравится?

- Любимое имя бывает у любимой женщины.

- Но у тебя есть любимая женщина?

- А ты не ревнивая?

- Ну вот еще! Ревнуют только старики, уроды и сумасшед

шие.

- Тогда твое имя будет Зара.

- Нет это имя мне не нравится. Оно похоже на солнце.

Мы еще выпили. Она изрядно захмелела. Я задернул шторы,

чтобы на нас не пялили из зала глаза. Она пьяно смеялась и

обмахивалась, как веером, салфеткой.

- Тут жарко. У меня вспотел пупок. Ха-ха-ха, идем потан

цуем. Нет, не надо, давай лучше... Рэм, ты душка. У тебя со

бачьи глаза. Принеси мне холодной воды, я побрызгаю свою

грудь.

Я подсел к ней, обнял за плечи, повернул к себе. Ее жар

кое дыхание обдало мне лицо. Я подхватил ее затылок рукой и

поцеловал пьяным бесчувственным поцелуем. Она не сопротивля

лась, не возмущалась. Она была пьяна до бессилия. Не столько

с желанием, сколько по привычке я стал мять ее грудь, пыта

ясь отыскать пот тканью платья твердую пуговку соска. Она

смеялась, как ребенок.

- Рэм, дурашка... ты щекочешь меня... Подняв платье, я

стал целовать ее ноги, ляжки и бедра. А она с хохотом поощ

ряла меня.

- Вот здесь, теперь здесь, так их, Рэм, так.

Я расстегнул пуговку ее трусов и опрокинул ее на диван,

стащил их совсем.

- Молодец, ловко, - смеясь, сказала она, пожирая меня

похотливым взглядом.

- Ты еще не поцеловал меня в живот, - воскликнула она,

приподняв платье, - ну, что же ты?

Я стоял, с восторгом наблюдая ее бесстыдные порывы.

- А ты раздвинь ноги. Пожалуйста.

Она широко разбросала по дивану обе ноги, открыв моему

похотливому взору свои прелести. Слегка влажное от пота тело

блестело, как стеклянное, а губки влагалища, узенькие и

длинные, приоткрылись, обнажив ярко-красный вход во влагали

ще. Безумство страсти сильнее разума. Я, позабыв все на све

те, бросился на колени и, схватив ее за ляжки, приник губами

к ней, чувствуя терпкий запах ее плоти и солоноватый привкус

горячих половых губ. Она корчилась от наслаждения, болтая

какой-то вздор. Ее руки теребили мои волосы.

- Подожди, - закричала она, - подожди, а то я кончу.

Я оторвался от нее и, поглаживая мягкий живот рукой, еще

и еще раз окинул сладострастным взглядом всю ее фигуру с

очаровательными складочками на изгибах талии. Она села и

поправила платье. Посмотрела на меня томным взглядом и про

шептала:

- Открой шторы.

- Зачем?

- Открой, пусть все видят.

- Что ты, так нельзя.

Она с сожалением покачала головой и, схватив меня рука

ми, потянула меня к себе.

- Сядь здесь, - сказала она, подвигая меня к самому

барьеру. Потом проворно расстегнула мои штаны, вынула член.

Долго она смотрела на него, зачарованная, взглядом сумасшед

шей, поглаживая головку своей рукой. Наконец, быстро подняла

платье и села на колени лицом к залу, вставив член себе во

влагалище. Осторожно двигая бедрами, она зашептала:

- Открой шторы, открой.

- Ты с ума сошла.

- Нет, но ты не представляешь, как будет приятно чув

ствовать на себе все их жадные взгляды. Открой!

Не знаю почему, но я послушался и отдернул штору. Она