Иван Барков - Лука Мудищев (сборник)

Превзошел отца!

— Мама миа, не толкайте,

Он и сам войдет;

Вы сестру ногой качайте,

Пусть она уснет.

— Не стесняйся! тискай смело,

Милый, грудь мою!

— Вверх поддайте, ну же! Дело

Я вам говорю.

— Как сладка поебка эта,

Как в земном раю.

— До конца хотел бы света

Еблю длить сию.

Ради Бога, вверх поддайте,

Плачу и молю;

Ну же, ну! скорей кончайте,

Как я вас люблю!

Мама миа! Миг остался,

Кончу я вот-вот…

— Боже, ты меня дождался,

Ебанный ты в рот!

Да не тяни же ты, ебунчик-купидон,

Дай хоть прицелиться мне, выблядок проклятый,

Пизда разверзлась да и в жопе адский стон,

Ты в хуй вцепилася с любовью непочатой.

Забрось же ноги мне на плечи, ангел мой,

Пусть неудобно. Я ценю тебя за это.

Но ты вздымаешься вулканом подо мной,

Как будто не было и нет с тобой поэта.

Ах, Беатриче [4] Беатриче де Бонис, известная римская куртизанка. Вазари упоминает ее портрет работы Рафаэля. , дай же вставить наконец,

Ты извертелась вся. Но, Боже, что за жопа!

В ней мог бы сгинуть я задолго до потопа

И затеряться под биение сердец.

Когда б не смел я этой жопой восторгаться,

Навряд ли хуй бы мог хоть чуточку подняться!

О, Дон-Жуан, любви неверной жало,

Как ты вошел, какой нашел ты путь

В прекрасную доверчивую грудь,

Когда в конце скрывается начало?

Вглядись, вглядись в бесстыдное зерцало,

Какие страсти — может, в этом суть?

Тебе не жаль повергнутой ничуть,

Той, что вчера мольбы не отвергала.

Пусть плачущей тебе отраден вид,

Пускай она, когда ты весел, плачет,

Она твой пыл теперь не охладит;

Но Дон-Жуан намеренья не прячет,

Да, я любил когда-то, говорит,

Но это ничего с тех пор не значит!

Танцует шлюха, и на ней печать

Греховной жизни, словно пламень серный,

И тянется рука — печать сорвать,

Но страсть ушла, как обожатель скверный!

Ни девы, чьим вниманьем был смущен,

Ни жены, что любовь мою втоптали,

Тебе не ровня. Жизнь прошла, как сон.

Какие шлюхи в сердце танцевали!

Танцуй! Ты, обнажая чресла, ждешь,

Чтоб насладился я тобой поспешно,

А счастья нет. Любви ты не вернешь,

Хоть я к тебе захаживал прилежно.

Танцуй, танцуй. Все остальное — дым.

Я лишь с тобой останусь молодым!

Я признаю, то здесь, то там блуждая,

Я сделался изменчивым на вид;

Своим страстям безвольно потакая,

Давным-давно я позабыл про стыд.

Всей жизни цель в пучине наслаждений

Утратил я… Так верь божбе моей,

Что сердце молодело от падений,

Когда других любил я, дуралей!

Все тот же я. Взгляни на облик мой,

Свободен я от новых вожделений,

Я всех отверг и вновь лишь пред тобой

Готов покорно преклонить колени.

Хоть я и лгу, и взор мне застит мгла,

Но только ты поверить мне могла!

Слова любви, как погребальный звон,

Грешил я всласть, а плоть не остывает,

В твоих глубинах сердце изнывает,

Когда грозил мне рок со всех сторон.

Олень, рога ломая, бьет о ствол,

И где бы нам улечься ни случилось,

Исхода нет. Пусть гол я, как сокол,

Но вновь ласкает ласточку Эол,

И бездна мне в глазах твоих открылась!

. . . . . .

Пускай мы жизни прошлой не вернем,

Пускай фортуна к нам переменилась,

Любовь живет лишь настоящим днем,

Сдаваясь победителям на милость!

А грудь твоя в руке, ну точно гроздь,

Желаний всех исполнена, похоже.

Покой в глазах. Шепчу я: «Боже, Боже!

Не отведи мой раскаленный гвоздь!»

Везде, куда ни глянешь, разлилось

Одних страстей неверное теченье,

Как бы в воде слежу любви свеченье.

Тут зрима плоть, как часовая ось.

Вот родинка под манием перста

Взошла, как путеводная звезда,

Всего сумел добиться я сегодня!..

Вконец упившись, сбились мы с пути,

Любовь простерта, чтоб навек уйти,

Ласкаю груди, жду бича Господня!

Вот в эту дырочку вставь палец, милый друг!

И очень медленно вводи в меня кунштюк.

Губами грудь возьми!.. Возьми и поиграй,

Да не стесняйся и за мной все повторяй!

Мой Бог, ты вставил. Ах, не прячь свои глаза,

Сама я знаю, что туда тебе нельзя.

Но нет прелестнее на свете ничего,

Чем ошибаться нам, меняя статус кво! [5] Существующее положение ( лат .).