Дмитрий Циликин - Вопрос ниже пояса. Он

Эти самые силы, как мы помним, призывает Марфа в знаменитой сцене гадания в «Хованщине» Мусоргского. Помним мы, разумеется, и сюжет из еще более ранней русской истории — про то, как Илья Муромец из немощного лежебоки стал богатырем. Калики перехожие поднесли ему чарочку водицы, от нее у него силушка по жилочкам-то и разлилась. Недаром в нашем языке сила физическая и потенция, способность к чувственной любви — половая сила, — называются одним словом. Представим, что Илюша страдал бессилием не в ногах, а несколько выше. Что бы тогда налили в чарку (или, может быть, положили на тарелку) добрые странники?

Многочисленные арабские, китайские, индийские и греческие источники приводят экзотические рецепты возбуждающих средств, состоящих, как правило, из нескольких компонентов. Например, классическое марокканское стимулирующее зелье включает мед, кунжут, коноплю и порошок из шпанских мух — жуков семейства нарывниковых.

Вообще говоря, шпанские мушки, или кантариды, использовались в качестве афродизиака повсеместно. В частности, утомленные чрезмерными многолетними любовными упражнениями европейцы XVII XVIII веков охотно прибегали к их помощи. «Кантаридные капли» добавляли к еде, к вину, употребляли в виде конфет. Действует это средство быстро и сильно, пробуждая и в мужчинах, и в женщинах прямо-таки безудержную чувственность. Однако кантаридин — сильный яд и помимо раздражения половых органов вызывает сильный ожог слизистых, болезни почек, мочеиспускание с кровью и прочие последствия, которых радости секса вовсе не стоят.

Со шпанской мухой схож по действию рог носорога. Его сделали знаменитым защитники животных, поскольку в погоне за этим рогом африканцы истребили носорогов почти полностью. Порошок из гиппопотамьего рога также вызывает сильное раздражение уретры.

Шпанские мухи — не единственный ядовитый афродизиак. Самое популярное японское эротическое средство — рыба фугу, которая сплошь и рядом оказывается отравой. Ее яд мгновенно поражает сердце, легкие и нервную систему. Ежегодно 400—500 человек умирали, отведав фугу. Существует даже специальная профессия — пробовать блюдо, приготовленное из этой рыбы и сакэ, прежде чем его примутся уписывать любовники. Разумеется, этот труд хорошо оплачивается.

Корабли, вышедшие в море ловить фугу, вместо любви приносят смерть. Зато смерть «кораблей пустыни» — верблюдов — любви весьма способствует. Из верблюда можно получить несколько стимулирующих веществ, описанных в восточных эротических справочниках (например, в «Саду ароматов», трактате тунисского шейха XVI века аль-Нефзаули, переведенном на английский сэром Ричардом Бартоном в 1866 году. Он же, кстати, выполнил и знаменитый порнографический перевод «1001 ночи»), С точки зрения арабов, вытопленный яз горбов верблюжий жир обладает общеукрепляющим «афродизиачным» действием. Однако верблюда, вернее, верблюдицу не обязательно убивать, достаточно ее подоить. Согласно арабской традиции, если в течение недели пить верблюжье молоко с медом, потенция поднимется до небес.

Не знаем, каков на вкус верблюжий жир, зато вкус хинина хорошо известен — жутчайшая горечь. Что не мешало персам считать этот алкалоид, получаемый из коры хинного дерева, афродизиаком.

И наконец, афродизиак, таящий немалые опасности не при употреблении, а при добыче, — ласточкины гнезда. Надо сказать, что привычное название «ласточкины гнезда» не совсем точно. В пищу идут гнезда, которые делают не ласточки, а саланганы — один из видов морских стрижей. Именно эти гнезда, считающиеся сильным стимулирующим средством, очень редки. В отличие от обычных ласточкиных гнезд, где глина, перья и прочая дрянь только скреплены слюной птиц, гнезда салангана состоят из уникальной слюны целиком, причем едят только те, которые еще не были использованы для выращивания птенцов. Гнезда б/у — более темные, в них попадаются перья, поэтому ценятся они значительно ниже. Собирать гнезда очень трудно и опасно. Основное место их добычи — пещеры Саравак (Малайское Борнео), іде добытчика подстерегают страшная жара, влажность, темнота и ядовитые насекомые. Урожай гнезд снимают четыре-пять раз в год. Сборщики забираются под потолок пещеры на высоту 40— 50 метров по бамбуковым столбам и снимают гнезда, а птицы вынуждены строить новые. Добытые таким образом гнезда чистят, прессуют, сушат, упаковывают и отправляют потребителю — как правило, в Китай.