Селия Хаддон - Рыжий бродяга Тоби. Кот, подаривший утешение в самые трудные дни

Мурлыке, как и самому Ронни, все эти приспособления – пандусы, теплые лежанки и обезболивающие – позволили прожить еще три года вполне достойно. Она стала ближе ко мне: счастливой Мурлыка себя чувствовала только в одной комнате со мной, кошка переходила следом за мной из комнаты в комнату, несмотря на боль и необходимые усилия.

Потом Мурлыка перестала есть в третий – и последний – раз.

– Боюсь, у нее что-то с почками, – вынес свой вердикт ветеринар. – Если вы оставите ее на двое суток, мы сможем промыть ее почки, и она проживет еще месяца три.

– Не могли бы вы дать мне это лекарство с собой, чтобы я могла забрать Мурлыку домой и она провела двое суток дома? – спросила я.

Маленькой Мурлыке к этому времени было уже тринадцать лет. Она почти оглохла и очень нервничала, оказываясь вне дома. Кошка настолько зависела от меня, что хотела постоянно меня видеть, да и я не хотела оставлять ее на двое суток в ветеринарной клинике – пугающие воспоминания, странные запахи, соседство с собаками причинили бы ей страдания.

– Мне не хотелось бы подвергать ее лишним испытаниям, – сказала я. – Давайте все сделаем сейчас.

На этот раз я все сделала правильно. Я не могла объяснить кошке необходимость лечения, любая ветеринарная процедура – испытание, потому что животное не понимает ее смысла. Я начала мириться с тем фактом, что все кошки и все люди умирают. Важно то, как это происходит, а не почему. Я держала маленькую Мурлыку, когда та переходила от жизни к смерти, туда, где нет скорби и страданий, где больше никогда не придется плакать от боли.

Мы с Ронни страшно скучали по нашей кошечке. Я снова замечала ее движения уголком глаза, как это было с Толстой Адой. Мне казалось, что я слышу шаги кошки на лестнице. Это приносило мне утешение, потому что Мурлыка покинула нас не навсегда. Наверное, ее дух остался в нашем доме. Нам повезло – у нас в тот момент был Уильям.

К этому времени я стала активно помогать местному кошачьему приюту. Я знала, как необходимы дома нежеланным кошкам и котятам, знала, что нам нужна еще одна кошка – лучше всего котенок, чтобы Уильям быстрее и легче мог с ним поладить, и не стала мешкать с решением. Я подумала, стоит взять кошечку, а не кота, но когда это сообщение появилось на моем сайте, я не смогла реализовать свой замысел. Желание завести еще одного кота перевесило все соображения здравого смысла.

В нашей семье появился Джордж. Его вместе с братьями и сестрами подобрали в амбаре, когда кошка-мать бросила своих котят. Джорджа выкормили из бутылочки, он был маленьким, черненьким и очень смешным.

Поскольку выкормили Джорджа люди, то всех людей он просто обожал. Когда к нам пришел газовщик проверять отопительный котел, котенок проверял его вместе с рабочим. Он сел рядом, серьезно посмотрел на котел так, словно сам мог сказать, что нужно проверить или заменить. Порой казалось, что Джордж подражает нам, людям. Возможно, он и сам считал себя человеком.

Джордж был абсолютно бесстрашным – маленьким котенком он смело запрыгивал на сиденье унитаза, скакал там, а потом проваливался. К счастью, я всегда находилась под рукой, чтобы спасти его, но с того времени сиденье нам приходилось закрывать крышкой ради безопасности котенка. Джорджа очаровывал шум спускаемой в туалете воды, он вообще очень любил играть с водой и часто залезал в кухонную раковину.

Когда котенок стал чуть старше, то провалился под лед на пруду. К счастью, я снова оказалась рядом и сумела вытащить его специальным сачком. Потом Джордж стал сам запрыгивать в этот сачок – посмотреть, что выйдет. Я позволила ему плавать в пруду, зная, что смогу вытащить. Как-то раз кот прыгнул в пруд, так как почувствовал, что я не наблюдаю за его смелым поступком, а я к этому времени уже знала, что он умеет плавать, но больше он ничего подобного не повторял.

Джордж обожал лужи – он непременно подходил к ним, любовался собственным отражением или мешал воду лапой. Иногда даже опускал в лужу хвост! Котенка страшно интересовала грязь. Он любил по ней ходить, а потом с разбегу прыгать Ронни на колени. Крик «Убери немедленно этого чертова кота!» Джорджа совершенно не пугал: для него это была часть веселья.

Он с разбегу забирался на большой дуб в нашем саду. Котенком Уильям делал то же самое: добирался до первой ветки, а потом шагал по ней до тонкого конца, пока тот не начинал прогибаться под весом кота. Несколько секунд котенок беспомощно висел на ветке, а потом с жалобным писком падал на землю и спокойно приземлялся на лапки.