Иван Гончаренко - Собачья служба. Истории израильского военного кинолога

Подготовка к походу заканчивалась ближе к вечеру. Мы выстраивались в две шеренги по обе стороны дороги, следовала команда командира, и несколько десятков человек в полной тишине начинали движение. Впереди нас ожидала ночь, полная напряжения и усталости, но одновременно и ночь радужных мыслей и мечтаний. Когда ты шагаешь в кромешной темноте, ничто не мешает тебе вспоминать близких, думать о своей девушке, мечтать о будущем. Правда, такие мечты могут прерваться… из-за неприятного запаха, который источает впереди идущий товарищ. Да, к сожалению, попадаются такие бойцы, за спиной которых лучше не становиться! Но если тебе не повезет или ты забыл подумать об этом, то в последний момент с тобой уже никто не поменяется местами. Каждые пять километров — пятиминутный привал. Можно выпить воды, немного расслабиться. Многие из нас наклоняются немного вперед, чтобы дать отдохнуть натруженным от боевого жилета плечам и пояснице. Сторонний наблюдатель мог бы увидеть фантасмагорическое зрелище — в два часа ночи несколько десятков молодых ребят стоят в одинаковых согбенных позах с вытянутыми до земли руками и периодически восклицают: «Ох, как хорошо!», «Какое это блаженство!»

Часто солдат засыпал на ходу. А порой можно было наблюдать такую картину, когда все подразделение шагает в одну сторону, а один из солдат вдруг бодро направляется в другую. Приходилось догонять и хлопком по спине будить, чтоб он встал в строй и шел дальше со всеми.

Во время похода особенно остро ощущаешь свою связь с землей. Один из израильских офицеров как-то сказал, что только при марш-бросках, когда ты обильно полил землю своим потом, десятки тысяч раз оттолкнувшись от нее ногами, можно почувствовать себя ее частичкой. Это непередаваемое чувство! Даже сейчас, когда для меня служба в армии давно закончилась, проезжая мимо дорог, которые я оросил своим потом, будь то горы в пустыне Негев или густые леса на севере страны, я ощущаю единство с ними. И конечно, после такой связи ты и пяди этой земли уже никому не отдашь.

Практически все марш-броски завершаются пробежками с носилками. Парадоксально, но команду их расчехлить ты всегда встречаешь… с облегчением. Да, нагрузка увеличится, но это означает, что скоро поход закончится, что до финиша остается каких-то два, пять, десять километров. Обычно подразделение несет трое носилок. Начинается подбор кандидатов «отлежаться». Мы стараемся выбрать самых худых. Офицер — самых упитанных. «Раненые» определены, уложены на носилки, и движение возобновляется. Что интересно, темп начинает постепенно увеличиваться! Всем хочется быстрее закончить этот изнурительный поход. Откуда берутся только силы — непонятно!

Окончание 70-километрового марш-броска — эмоции зашкаливают

Солдаты, которые несут носилки, естественно, меняются. Если ты устал, надо просто поднять руку — и тебя тут же заменят. Так вырабатываются чувство локтя, взаимовыручка и умение организовать быстрое движение. Финиш приближается. Возбуждение возрастает. Уж слышны подбадривающие возгласы. И даже офицер пытается подключиться и понести носилки. Мы стараемся его оттолкнуть — это наше! Никому не хочется выглядеть слабаком. Последний километр подразделение уже переходит на бег, и, невзирая на и без того достаточно скудный запас сил и терпения, который просто иссяк, никто не хочет отлынивать от передвижения со ставшими неподъемными носилками. Свободные бойцы просто становятся рядом, и «раненого» уже несут не четыре, а восемь человек. Солдатское братство.

Место, где заканчивается поход, выбирается красивое, живописное, такое, чтобы обязательно был виден восход солнца. Там же утомленных бойцов поджидают столы с легкими напитками и угощениями. Часть служащих подразделения, которые не участвовали в марш-броске, находятся тут же и встречают своих товарищей радостными криками. Финиш! Все становятся в каре, офицер произносит речь, подводя итог походу. Мы, мокрые, с восторгом ловим каждое его слово. А дальше следует самое приятное — награждение. Это может быть вожделенный красный берет или переход на другой уровень подготовки. Самый последний марш-бросок после полутора лет подготовки предполагал получение значка бойца подразделения, но об этом я расскажу еще чуть позже.

Вспоминая армейские будни, я иногда задаю себе вопрос: «Как я и мои товарищи смогли выдержать все эти испытания? Ведь нас, только вышедших из-за школьной парты, привыкших к домашнему теплу, к маминой заботе, поднимали в четыре часа утра каждый день. Иногда по два часа мы могли находиться в стойке для отжимания или держать в немеющих руках оружие, поднятое на шестьдесят градусов, пока мышцы не сведет, а глаз понемногу не начнет дергаться. А потом что-то еще, еще и еще… Отбой мог последовать в двенадцать ночи, а то и в час, в два, в три… Утром следующего дня все повторялось. И еще один день, и еще один. Ты понимаешь, что так будет длиться целый год и четыре месяца, четыреста пятьдесят дней. Как мы такое выдерживали, зная, что конца этому не видно?! Я пришел к парадоксальному ответу на этот вопрос. Все это нам помогали выдерживать марш-броски. Как только мы начинали понемногу уставать, отчаиваться, следовал марш-бросок. Далеко не с легкостью, но мы всегда доходили до конца, становясь победителями и получая мощный позитивный заряд бодрости. Дальше — снова армейские суровые будни. Потом вновь ободряющий заряд марш-броска и достижение очередной цели. Ты вновь победил, а завтра будет новый бой. И ты обязательно снова победишь. Ты проживаешь дни не в ожидании, когда закончатся эти год и четыре месяца, а от похода к походу. От победы к победе».