Ирина Андрющенко - Меня зовут Бригантина

— Мне-то понятно! — возмущался он. — Но если бы у меня было такое лицо, я бы… я бы… — от возмущения он растерял все аргументы.

Мы с Мариной вернулись к клеткам, где Брыся, ожидая результатов, плясала от нетерпения на крыше контейнера.

— Рича-а-ард! — заорала она во всю мощь своих легких. — Ну как? Мы победили?

— Победили-то победили… Но заняли третье место, — хмыкнул он. — Тебе повезло — вас мужик знакомый судит. Настоящий мужик, из наших… Эх, мне бы к нему! Я бы точно первым был.

— А что случилось-то? — засуетилась Брыся. — Рассказывай!

— Ну как… — нехотя начал Ричард. — В общем, мне ее лицо не понравилось. Дальше сама додумай.

— Ой! — заорала Брыся. — Ой! Додумала! Кошм-а-а-ар!

— Собаки, — вмешалась я, — никакого кошмара нет. Жаль, конечно, что только третье место, но это не так плохо, как кажется. Брыся, а ты не падай в обморок, готовься!

— Ой-ой! — заголосила Брыся и спряталась в контейнер. — Я теперь боюсь!

— Брыся! — рассмеялась я. — Выставка — это праздник. Надо показать лучшее, что у тебя есть.

— А чего во мне хорошего-то? — пожала плечами Брыся, вылезая наружу. — Собака как собака…

— Самое хорошее в тебе — это ты. Вот себя и показывай. А сейчас пойдем на улицу, пописаем.

— Да, точно, надо пописать! — закивала Брыся. — А то если я на ринге описаюсь, это будет не самое лучшее, что у меня есть!

Снаружи было полно собак, которых хозяева прогуливали в ожидании рингов. Весь асфальт пестрел свежими кучками. «Три с половиной тысячи» — вспомнила я рекламу выставки.

Вдруг Брыся потянула поводок.

— Ой, смотри!

Лавируя между кучками, к нам приближались три дамы, на поводке у каждой было по одному чихуахуа. Все собаки были в трикотажных жилетах ярких цветов: небесно-голубого, апельсинового и изумрудно-зеленого. Чихи были настолько миниатюрными, что казалось, будто по асфальту плывут три воздушных шарика на веревочках.

— И не щенки, вроде… — удивленно сказала Брыся. — Клопы какие-то!

— Никакие мы не клопы! — неожиданно громко заявил апельсиновый чих. — Я — чемпион мира, а они вон, — он кивнул на голубого и изумрудного, — чемпионы Европы.

— Ничего себе! — растерялась Брыся. — А кофточки вам зачем?

— Чтоб не раздавили! А то не заметят! — захихикали чихи.

— Как же вы гуляете? — спросила Брыся. — В кофточках?

— В них! — подтвердили они хором.

— Мы их снимаем, только когда спим! — пояснил апельсиновый. — Гарантия, что не наступят. Хотя собакам все равно, они цветов не различают… Недавно, вон, на моего брата овчарка наступила — три дня в реанимации, представляете?

— Ничего себе, — повторила Брыся. — Как же вы живете? Вам же, небось, делать ничего нельзя. Ни ямки рыть, ни по бревнам скакать, ни в пруду плавать, ни с собаками играть… Бедненькие!

— А у нас свои развлечения! — гордо сказал изумрудный. — Например, мы в прятки в старом пальто играем. Один в рукаве прячется, двое — в карманах! Или вот еще: недавно меня потеряли в доме, а я сидел там, где никто не догадался! Сказать, где? В мусорном ведре! Представляете? — изумрудный чих гордо посмотрел на нас. — Между прочим, это самое маленькое ведро в доме!

— А если бы тебя выкинули, не заметив? — мелко отомстила Брыся, завидуя способности чихов прятаться в самых маленьких мусорных ведрах. — Что тогда?

— Так затем и кофточка! — засмеялся изумрудный. — Я ее и дома ношу. Так что нам очень даже весело! А еще нас все время на руках носят, поэтому нам сверху все-все видно!