Борис Рябинин: Незваный гость

— Обязательно его изловить надо, — бормотал он в усы. — Такую гадину оставь на свободе — сколько напакостит…

— Попробуем по-другому, — сказал он громко и сел к столу. — Зачем он сюда приходил? На завод ему надо, вот зачем. Какой отсюда вывод получается? Получается, что искать его нужно на заводе. А как его там найдешь? Стоп. А это что? Платок. Чей платок? Его, бандита. Значит, по платку его и будем искать.

Алексей Иванович рассуждал как заправский шерлок-холмс. Фуражку он сдвинул на затылок, седые усы его топорщились, лицо покраснело от волнения.

Рассказывали (Витя слышал), что до прихода в клуб служебного собаководства Шевченко работал в уголовном розыске (кем точно, Витя не знал, да это и не имело значения); по возрасту ему уж давно следовало быть на пенсии, — а он вон еще как, решил изловить преступника.

— А через ту остановку какой трамвай идет, девятый? — обратился он к мальчику.

— Девятый, — ответил Виктор.

— Точно! — с довольным видом хлопнул Алексей Иванович себя по коленке. — Платок у тебя? Завернутый?

— У меня.

— Настасья Петровна, и вы тоже с нами, — поднимаясь, поманил он ее рукой.

— А Джек? — спросил Витя.

— Обязательно!

Через заводскую проходную будку шло столько народа, что Витя уже на второй минуте ожидания потерял надежду обнаружить неизвестного. Джек сидел за деревянными перилами, разделяющими коридор на два узких прохода, и не проявлял никаких признаков беспокойства или любопытства. Люди шли в ту и в другую сторону, Джек, вытягивая шею, принюхивался к каждому и равнодушно отворачивался.

Может быть, запах уже потерян, платок выветрился и они понапрасну сидят тут, в то время как шпион орудует где-нибудь в другом месте? — тревожно спрашивал себя Витя каждый раз, когда очередной человек проходил мимо.

Вооруженный вахтер монотонно повторял:

— Пропуск? Проходите.

Впрочем, пропуск показывали и без напоминания.

Шумел завод, слышались пронзительные свистки бойких маневровых паровозиков, сновавших по узкоколейным путям, черный дым валил из высоких кирпичных труб, подпирающих небо. Все это очень интересно, но сегодня Вите было не до того. Так удачно начавшаяся проба «Джека» «в боевых условиях» ни к чему не привела. Джек потерял след. Может быть, у него недостаточно тонкое чутье-обоняние, а может, шпион применил запах-глушитель, сбивающий ищейку с толку…

Витя снова и снова давал Джеку нюхать платок, но пес равнодушно отворачивал нос и опять безразличным взглядом смотрел на проходящих.

— А может, он через забор? — нетерпеливо спрашивал Витя.

— Через забор не попадешь, там везде охрана, — отвечал Алексей Иванович. — И сигнализация. Мимо нее не проскочить. Обязательно он здесь у проходной должен быть… Проходите, товарищ, не бойтесь, собака не тронет.

Алексей Иванович сидел у самой двери и терпеливо ждал. Тут же, в углу, сидела Настасья Петровна. Предупрежденный обо всем вахтер время от времени вопросительно поглядывал на них.

Витя и Настасья Петровна не знали, что Алексей Иванович успел позвонить куда следует и теперь действовал не как частное лицо, наобум, а по заранее продуманному плану. «Пес достаточно надрессированный, не подведет?» — спросили его. «Не должен».

У него на все короткий ответ: «не должен», «точно», «обязательно». Не терпит многословия.

Но оттого, что Шевченко проявлял такую уверенность в способностях Джека, беспокойство Вити только еще больше увеличивалось. Он уже не мог сидеть спокойно и то вставал, то присаживался на корточки перед Джеком и принимался гладить голову собаки, но тут же, поймав взгляд Алексея Ивановича, возвращался на свое место. «Не отвлекай», — говорил этот взгляд, а Витя привык слушаться своего наставника.

Гудок. Кончилась смена. Шумный человеческий поток хлынул через проходную. Маленькое тесное помещение наполнилось шарканьем ног, людским говором. Люди шли плотной массой, и Витя отчаянно боялся, что Джек не сможет обнаружить в такой толпе нужного запаха. Так продолжалось минут двадцать. Наконец движение и толчея стали уменьшаться, цепочка людей редеть; вот уже только одиночки идут через проходную…

— Пропуск. Проходите, — как заводной, твердил вахтер.

Вот и ночная смена прошла; в проходной снова стало тихо. «Ошибся Алексей Иванович, ошибся», — думал мальчик. В глазах Шевченко тоже появилось беспокойство и нетерпение. Неужели, неужели…

Совсем стемнело. Длинные тени от труб легли поперек заводского двора, а тот, кого ждали, не появлялся.