Андрей Васильченко: Мода и фашизм

Парижская реклама периода оккупации

«Они живут в другом мире, на самом деле кругом господствуют немцы и царствует нищета». «Да, да и еще раз да», – отвечали мужчины и женщины, которые создавали дорогие наряды. На выручку модельерам должна была прийти журналистика, именно ей предстояло отбросить у населения последние сомнения.

Французские модницы на бегах («Сигнал», 1942 год)

«Дни строгости закончились, изящные женщины и так слишком долго испытывались бедностью». Но были и другие голоса. «Зажиточные люди не были затронуты бедствиями, а потому много девушек все еще можно видеть в ресторанах, театрах и кабаре. Их не волнует проблема, что они могут показаться некрасивыми. Они – леди, которых я обвиняю в том, что они следят за тенденциями в моде, что является вредным для них и для всех нас», – написал один журналист. Впрочем, большинство газетчиков и журналистов не считали, что «Новая Франция» должна была заставить женщин отказаться от их легендарного очарования и шика. Многих из журналистов возмущали совершенно иные вещи.

Люсьен Франсуа гневно писал о бедственном положении индустрии моды: «Конец фантазиям! Нет больше тканей, которые бы могли подражать шелку. Нет больше ламе, который мог бы выдаваться за шерсть. Нет больше шерсти, которая могла бы имитировать хлопок. Более не будет бесформенных платьев, все будет очень простым».

Однако те французы, у которых имелись деньги, должны были поддерживать внешний вид, который соответствовал их социальному статусу. Их заказы позволили выжить целому ряду французских модельеров. Но с учетом новых условий жизни непринужденность и элегантная небрежность в одежде были неуместны при выходе в свет. В итоге женщинам, которые собирались отобедать в «Максиме» или посетить очередную премьеру в одном из парижских театров, журналы мод давали некоторые советы. Но в любом случае эти места постепенно вновь превращались в салоны, где «элегантность встречалась с элегантностью». Подобные выходы в свет даже во время оккупации оставались культурным ритуалом. Сами же модельеры исходили из того, что клиент, который не был озадачен отсутствием финансов, должен был иметь возможность заказать себе хороший костюм. Подобные заказы стали восприниматься самими кутюрье как некий национальный долг, обязанность помочь мастерам моды и доказать всему миру, что искусство пошива одежды высокого класса во Франции все еще живо и богато свежими идеями. «Перед войной большинство леди из общества выбирали шляпки, одевались и носили драгоценности в строгом соответствии с парижской модой. В силу обстоятельств изысканность превращается в экономическое оружие. Если бы элегантность покинула мир, то это было бы концом престижа французских творений». Получался некий парадокс: чем сложнее были времена, тем важнее было продолжать жить так, будто бы ничего не произошло.

Но тяжелые времена для моды длились не очень долго. После переходного периода, связанного с самобичеванием французов, когда каждый добропорядочный гражданин, следуя примеру маршала Петена, должен был дать ясный ответ на вопрос о причинах национальной катастрофы, добродетельное лицемерие уступило место «обычной жизни».

Жизнь продолжалась. Военное поражение Франции и немецкая оккупация не поставили крест на привычках изящных «леди из общества» вести красивую жизнь. У них было достаточно связей, обширных связей, чтобы не отказывать себе в привычном стиле жизни.

Некоторые кинозвезды, которые во время войны покинули французскую столицу, не могли дождаться момента, когда бы они снова смогли вернуться в Париж. Одной из первых вернулась Карина Люшер, сопровождаемая Сесиль Сорель. Все они с должным изяществом соглашались быть «хозяйками-покровительницами» торжеств, приемов и раутов. 20 декабря 1940 года стало датой, когда возобновилась светская жизнь Франции. В этот день 2 тысячи человек посетили торжественное мероприятие, которое проходило в Парижской опере. Здесь присутствовали все первые люди французской столицы. Повсюду мелькали нарядные женщины. Многие, возможно, хотели избежать в своей одежде излишней роскоши, но в любом случае наличие вечернего платья было обязательным. Это правило соблюдалось на протяжении всех лет немецкой оккупации! Певица Люсьен Бойе блистала в платье из фиолетового бархата, украшенном причудливым кринолином. Все дамы уделили повышенное внимание своим прическам. Опера была переполнена завитыми локонами, морскими волнами, страусовыми перьями и плюмажами. Впервые с начала войны в одном месте собралось столько изящно одетых мужчин и женщин.