Александр Кира - Санузел

Запросы к приватности также зависят от социально-экономического положения и семейных ценностей. Так, в самых малообеспеченных слоях общества, где людям приходится жить скученно и ни о какой приватности нет речи, ее нормы куда менее строги, чем в случаях, когда она вполне достижима.

Девушкам из высшего класса, у большинства из которых есть собственные ванные, было интересно узнать, что у среднего класса существует такое явление, как очередь в ванную. Девушки из низшего класса изумлялись, что кому-то такое вообще может понадобиться. Видимо, приватность, которой они были лишены, и излишняя брезгливость не входят в число их семейных ценностей, из-за которых возникает нужда в подобных ухищрениях {2} .

У самых обеспеченных людей уровень приватности достигает, кажется, возможного максимума. Они располагают полной приватностью для разных социальных и психологических потребностей. Иногда ко всем аспектам повседневной жизни человек относится как к искусству, подчеркивая, что ему подходят только тщательно продуманные формы выражения. Иными словами это называется хорошими манерами и цивилизованным поведением. Роль и внешняя форма здесь все; в таких условиях появляются отдельные спальни, ванные, гостиные, и люди сходятся вместе, только когда полностью к этому готовы и чувствуют себя «на сцене». Это касается речи, выражения чувств, костюма — и требований приватности, особенно в отношении интимных моментов быта. Приватность может также основываться на эстетике. Респонденты из высших слоев общества, отвечавшие на опрос Корнелльского университета, говорили, что им нравятся ванны с перегородками — даже несмотря на наличие нескольких ванн и функциональную ненужность стенок {3} . Вероятно, здесь имеют место повышенная чувствительность и щепетильность. Это подтверждает мнение, согласно которому искусство и тонкие ценители появляются тогда, когда есть достаток и досуг. Но существует и другое мнение: подобный уровень приватности — причуда богачей, свидетельствующая об упадке, мотовстве и в то же время о неврозах и тревогах общества, которое больше озабочено иллюзиями, чем реальностью. Вероятно, здесь, как и в прочих похожих случаях, у каждого своя правота.

С незапамятных времен человек пытался ответить на вопрос: «Кто я?» Поиск собственного «я» — основополагающее свойство человеческой природы и, уж конечно, основополагающий принцип современной психологии (психологов этот вопрос волнует все больше). До недавнего времени западная культура придавала огромное значение индивидуальности и самовыражению. Но в основе развития сильной личной идентичности лежит приватность — и в теоретическом, и в практическом смысле. Простейшая форма приватности подразумевает «уединение» — свободу от чужого присутствия и чужих требований. Но она также подразумевает и обладание, «присвоение» — обладание временем, пространством и собственностью. Все это — мерило нашей уникальности и способы самовыражения.

Путем приучения и обучения мать воспроизводит в ребенке собственные нужды — в данном случае потребность в приватности, которая неизбежно ведет с собой прочие сопутствующие потребности. Растущему ребенку иногда нужно свободное время «для себя», нужна собственная комната, свобода выбора, свобода планировать время и строить планы на жизнь. Он не потерпит, чтобы этой свободе препятствовали. Он будет тратить деньги на собственный санузел в доме, на собственный автомобиль, собственную яхту, собственный лес и собственный пляж, на который будет допускать людей по собственному выбору {4} .

С другой стороны, общество настаивает на подчинении воле большинства и сплоченности. Это давление существует одновременно с нашей тягой к индивидуальности. Предположительно именно в этом причина многих конфликтов в современном обществе. Мы стараемся покупать такие же вещи, автомобили и дома, как у людей, равных нам по статусу, но все эти предметы — в частном смысле — все равно должны быть только «нашими». До какой-то степени (в каждом случае разной) мы поверяем свое чувство идентичности количеством и качеством вещей, которые можем назвать своими, — вещей, по которым нас отличают другие.

Приватность и приватное, таким образом, поддерживают наше чувство личной идентичности, и эта поддержка столь важна, что внезапное лишение ее может серьезно повлиять на личность. Прямая связь приватности с возможностью самовыражения, индивидуальностью и идентичностью давно осознана различными институциями, которые специально ставят цель избавиться от приватности, чтобы свести личную идентичность к минимуму и выковать или принудительно воспитать сильную групповую идентичность. Примеры такого поведения легко найти в строго структурированных и авторитарных организациях: армии, тюрьме, некоторых образовательных и религиозных учреждениях. Повсюду в них прилагают усилия, чтобы лишить человека свободы выбирать то, в чем он обычно видит признак своей индивидуальности: одежду, прическу, имущество, уровень приватности. Короткая стрижка солдата, одеяние монахини, фуражка школьника — все это служит одной цели, как и униформа (само слово о многом говорит) и замена имени номером или обращениями «брат», «сестра». Запрет на личное имущество, обязанность спать, есть и совершать гигиенические процедуры сообща, в одном помещении — все это подчеркивает ничтожность индивидуального, торжество анонимного.