Влад Касторный - Отличники. От других…

Так что, приходилось досадливо потеть дома, одевать на себя теплую одежду, ожидая выздоровления, глотать лекарства и пропускать интересные моменты в познании, замещая их рассматриванием папиных книг и малоподвижными играми. Хорошо, хоть удавалось сопротивляться попыткам взрослых заставить меня лежать в постели. Уж это совсем было бы грустно. Я на всю жизнь приобрел антипатию к постельному режиму; считал унизительным, так откровенно казаться слабым среди сильных. Мама решила с этим бороться, закаливать нас с сестрой силами природы, и мы каждое лето стали ездить на море в пионерский лагерь. Чтобы поехать на море, я всегда хотел быстрее выздороветь, каким-то простым для себя усилием подстегивая эти самые слабые мои защитные силы организма. Мама, удивлялась, каким это образом ребенок с высокой температурой вдруг, через несколько часов уже становится бодрым, а следов температуры нет и в помине?

В детский садик «Красная шапочка» меня начали водить в четыре года. Смутно помню, как я туда попадал, потому что это заведение находилось на центральной улице Города, а наша квартира – в спальном микрорайоне. Пешком – ну, никак не находишься. Чужие помещения, взрослые, которые мной командуют, незнакомые сопливые дети, которые требуют с ними играть в непонятные игры, да еще по их правилам. Какой-то «режим дня» на стене висит. Для меня, домашнего ребенка, такая социализация сразу принесла стресс. Терпеть все это я не мог настолько, что родители вынуждены были после настойчивых истерик и скандалов перевести меня в садик поближе, где персонал и дети были другими, и куда можно уже было ходить пешком. Весной и летом бабушка водила меня туда по тихим солнечным улицам с одноэтажными домами мимо старого особняка с громкой собакой и вкусной малиной, которую можно было, если не обращать внимания на лай, собирать с колючих ветвей, пробивающихся сквозь щели в деревянном заборе. Здесь я ходил в старшую группу, и, даже запомнил несколько имен своих ровесников, которые играли со мной больше остальных. Нас возили на экскурсии в Ботанический сад и в ближайший парк кататься на каруселях и в миниатюрных дребезжащих вагончиках детской железной дороге. Поезд, ведомый маленьким, пыхтящим клубами пара голубым паровозиком, вмещал за один рейс вокруг парка всех детей нашего сада, вместе с воспитателями, излучая какую-то романтику дальних странствий, и стал для меня первым серьезным увлечением, вылившимся в коллекционирование игрушечных железных дорог и в страсть к поездкам в настоящем поезде. Из поездки в городской ботанический сад я запомнил прогулку по душной теплице, попытки собрать гербарий из листьев коллекционных деревьев и тот факт, что в нашем городе, оказывается, могут произрастать настоящие пальмы, такие же, как та, что у нас в квартире, только значительно более высокие. Еще одна «экскурсия» была в больницу – медкомиссия перед школой. Врачи в белых халатах с серьезными лицами осматривают меня, берут анализы и что-то пишут в толстой тетради. Оказалось, зрение на одном глазу моем недостаточное (последствие одной очень давней, тяжело протекающей болезни). Разговоры о необходимости лечить слабо видящий глаз и носить очки с заклейкой приобрели императивный характер. А когда мне закапали в здоровый глаз атропин, я вообще потерял четкие очертания всего вокруг на целую неделю, и нехотя признался себе, что в очках с заклейкой лучше видно мультики и текст в книжках слабым глазом, чем без них вообще не видеть ничего. Повышенное внимание окружающих ко мне в очках, как к больному, претило, и я закрывался в своей комнате, тренируя свой «ленивый» глаз. Режим посещения детского сада для меня установили льготный, с учетом пропусков суббот (тогда папа был выходной, и мы с ним гуляли пешком, познавая город), и двух дней среди недели, когда мама или бабушка приходили за мной и вели на процедуры. А, после этого, я приходил домой раньше и мог делать все, что мне нравится.

В выходные для меня был праздник – гулять с папой, и не во дворе или по ближайшим кварталам, как с бабушкой, а настоящие походы далеко в центр города, поездки на трамвае или автобусе, и даже за реку по высокому длинному мосту. Там за рекой был настоящий лес, по которому здорово было пробираться, устраивать привалы с кострами и печеной картошкой с яблоками, плавить свинец на костре (который я добывал во дворе, предварительно растерзав оболочку обрезков толстого электрического кабеля, оставшихся после стройки) и находить «находки». Эти «находки», как материальные следы окружающей цивилизации, мне помогали понимать, что, из чего и как устроено вокруг, применить найденные гайки, шарики, механизмы в своих играх. Это привило мне интерес к машинам, технике, направляло мою фантазию в попытках разобраться в их устройстве и на изобретение новых приспособлений. Мы, даже, с папой нередко играли в изобретателей, а он всерьез написал в патентное бюро описание моей идеи, и мне прислали значок ВОИиР.

Читать дальше