Ольга Лазорева - Пьяная вишня

И они громко рассмеялись.

– А помнишь ту кондитерскую в каком-то городке? – после паузы спросил он.

– Которую? – заинтересовался Саша. – Это когда ты обожрался пастой с морепродуктами, а потом туалет искал?

– Ну зачем такие интимные подробности? – засмущался Антон. – Оля! Ты не представляешь! Захожу я в эту кондитерскую, а она маленькая, вся виноградом увитая, внутри чистенько, пахнет ванилью, кругом белоснежные кружевные салфеточки и на фаянсовых тарелках всевозможные сладости. Но главная сласть – это хозяйка. Полная, кудрявая, черноволосая, с огромными влажными черными глазами, пухлыми красными щеками, в красной пышной юбке и белой вышитой кофточке с ох…ительным вырезом. Бюст номер пятый, как минимум, и выпирает, как подошедшее тесто. Я дар речи потерял, к тому же она по-английски ни слова. По-русски тем более! А я так бы ее там и разложил между этими пирожными!

– Антон! – оборвал его Саша. – Не при жене же!

– Ах, да! Простите! – смутился он и замолчал.

Саша уже открыл водку и разлил ее по рюмкам. Мне он налил вино в стакан.

– За все хорошее! – сказал Саша и поднял рюмку.

Мы выпили. Вино разлилось приятной теплотой по желудку. Я закусила сыром. Антон тут же налил мне еще. Он возбужденно ерзал на стуле, без конца смеялся, хватал то меня, то Сашу и начинал целовать взасос как меня, так и его.

– Ах, как я счастлив! – говорил он. – Как мне хорошо! Спасибо, Господи! Что еще нужно человеку? Рядом любимый друг, любимая женщина, на столе водочка, выступление на этих балетах, черт бы их побрал, только через три дня! Я могу отдохнуть с моей любимой зайкой!

Он навалился на меня и вновь начал целовать. Я уже сильно опьянела и пребывала в расслабленном умиротворенном состоянии. И даже дым меня не раздражал. А ребята курили почти без перерыва. Все казалось мне замечательным. Я вспомнила свою поездку и зачем-то стала рассказывать об Алексе и его особняке. Антон попытался сосредоточиться и внимательно уставился в мои глаза. Но периодически его губы расплывались в улыбке, ноздри раздувались, и он разительно напоминал сатира, но это меня только смешило.

– Ты, деточка, не видела особняк моего папочки, – неожиданно прервал меня Саша. – Тоже мне удивление! Мой папа главный дирижер, ясно? Он с самим Швыдким за руку здоровается. А ты тут восхищаешься каким-то капиталистом! Бедные они! Несчастные! Ты просто не знаешь! Все им в жизни до смерти осточертело! Представь, какая скука, когда ты знаешь, что все можешь купить. А ведь это быстро надоедает, уверяю тебя, особенно нам, мужчинам! Нам драйв нужен каждый день, а то все завянет, ну ты понимаешь, где, – хихикнул он.

– Не заметила, что у Алекса что-то завяло, – возразила я. – И он вполне искренне относится к моей подруге.

– Ох ты, ух ты! – расхохотался Саша. – Да ему просто любопытно, вот и все. Он и вас-то пригласил из любопытства. Вы для него словно козявки под микроскопом. А ты про искренность! Но скоро, вот увидишь, все кончится.

– А может, это любовь? – сказала я.

Антон налил мне вина. Я выпила залпом, словно это был сок, так как вкуса спирта уже не чувствовала.

– Любите вы, женщины, на все ярлычки вешать, – заметил Антон и притиснул меня к себе. – И в твоем возрасте, лапочка, пора понять, что подразумевается под этим словом.

– А он все про е…лю, – заметил Саша и засмеялся. – Слышь, Антох, может, я уже того, домой? А вы тут занимайтесь.

– Нет, нет, – бурно запротестовал Антон. – Я тебя в таком виде не отпущу. Места полно, ляжешь в третьей комнате, а мы в спальне. А завтра вместе в Битцу пойдем.

– А Оленька не возражает? – все-таки поинтересовался Саша.

– Как хочешь, – ответила я и пожала плечами.

Мне было действительно все равно, потому что я уже достигла той стадии опьянения, когда мир расплывается перед глазами, реальность искажается, сознание мутится. Я решила, что мне лучше пойти в спальню, и попыталась встать. К моему веселому изумлению, пол сразу начал качаться.

– Куда ты? – спросил Антон и поднял на меня осоловевшие глаза.

– Лечь хочу, – ответила я заплетающимся языком.

– Понял! – тут же воодушевился он.

– Идите, дети мои, – важно проговорил Саша, – а я тут пока посуду помою.

Он взял пустые тарелки со стола, но не удержался на ногах, пошатнулся и уронил их. Я, не обращая внимания, поплелась в ванную. Там долго стояла под холодным душем, но опьянение не проходило. Тогда я закуталась в большое махровое полотенце и отправилась в спальню. Упав на тахту, мгновенно отключилась. Первый раз очнулась от того, что Антон навалился на меня. Он что-то бормотал, тискал меня, целовал мокрыми губами. Я вяло отвечала. Потом он перевернул меня и вошел сзади. Но я практически не реагировала, так как сознание все еще плыло, и мне, по большому счету, было все равно. Не знаю, сколько это продолжалось. Но мне показалось, что бесконечно. Антон, видимо, из-за сильного опьянения, никак не мог завершить процесс. Не помню, как уснула снова.