Андрей Константинов - Фронтовая любовь

1.21. ДАМАСК. РЫНОК. НАТ/ИНТ. ДЕНЬ.

Круговая панорамная цифровая картинка — мы видим результаты случившегося «глазами» камеры Мити. В частности, разгромленную пустую улицу, убитых боевиков и лейтенантов, съёжившуюся Элеонору, костюм которой весь заляпан кровью…

1.20.2. ДАМАСК. РЫНОК. ЛАВКА ПРЯНОСТЕЙ. ИНТ. ДЕНЬ.

Элеонора молча смотрит на Митю, как на сумасшедшего. Закончив, он опускает камеру и шёпотом подбадривает Элю:

МИТЯ

Ничего, ничего… Всё нормально будет. Давай-ка…

ЭЛЯ (Отрешённо.)

Что?

МИТЯ

Давай-ка сматывать отсюда. Надо назад, к отелю попробовать… Это не так далеко, добежим…

Взгляд Мити падает на туфли Элеоноры — они явно не для экстремального бега: слишком уж открытые, плюс — слишком высокие и тонкие каблуки.

МИТЯ

У тебя какой размер?

ЭЛЯ (Недоумённо.)

Что?

МИТЯ (Рявкает.)

Обувь, какой размер?

ЭЛЯ

38-й, а зачем?

МИТЯ

Снимай туфли! Живо!

ЭЛЯ

Зачем?

МИТЯ (Сердито.)

Затем, дура! Подрочить в них хочу!.. У парня нашего ботинки не больше сорокового, тебе подойдёт.

Митя начинает быстро расшнуровывать и стаскивать высокие ботинки с убитого лейтенанта. До Элеоноры, наконец, доходит — она начинает истерично трясти головой.

ЭЛЯ

Нет, я с мёртвого не надену! Нет!

МИТЯ (Рычит.)

Эля, не тупи! Жить хочешь?! Я спрашиваю: жить хочешь?! (Эля мелко кивает.) Ну так давай… Ты на своих каблуках далеко не убежишь… И босой нельзя, порежешься, здесь всё в стекле битом… Давай, брюки подверни и надевай.

Митя бросает снятые с трупа ботинки Элеоноре, а сам берёт автомат и запасной магазин — тот не в штатном армейском подсумке, а в красивом замшевом чехле, расшитом бисером.

МИТЯ (Ворчливо.)

Пижоны… Спасибо хоть рожки не на тридцать, а на сорок пять… Пулемётные… Это у них шик такой…

ЭЛЯ (Непонимающе.)

А?

МИТЯ (Отмахивается.)

Это я о своём, о девичьем… Шнуруйся живее, а я быстренько в ряды метнусь. У второго парня патронами подразживусь…

1.22. ДАМАСК. РЫНОК. НАТ. ДЕНЬ.

Митя осторожно выглядывает, выходит было из лавки, но тут же понимает, что добежать до первого убитого лейтенанта не суждено. Глазами Мити мы видим, как по торговой улочке, спускаясь сверху, идут боевики. Они движутся медленно и осторожно, проверяя лавки одну за другой.

1.20.3. ДАМАСК. РЫНОК. ЛАВКА ПРЯНОСТЕЙ. ИНТ. ДЕНЬ.

Митя заскакивает обратно в лавку.

МИТЯ (Зло.)

Всё. Приплыли.

ЭЛЯ (Испуганно.)

Что?

МИТЯ

Ничего, ничего… Всё нормально будет!

Митя суёт камеру вглубь под прилавок, цепляет запасной рожок на ремень, с другой стороны защёлкивает кобуру с пистолетом второго убитого сирийца, показывает стволом вглубь лавки и тихо, но очень спокойно и чётко говорит:

МИТЯ

Эля, всё будет в порядке. Сейчас мы уйдём через чёрный ход на другой ряд. Потом — ещё на другой, и побежим к отелю. Не паникуй, держись рядом и как можно быстрее… Всё. Пошли.

Они быстро проходят сквозь лавку, и Митя осторожно приоткрывает дверь. Осторожность оказывается не лишней: глазами Мити мы видим, что на параллельном ряду, чуть левее от лавки, напротив, стоит боевик с автоматом (видимо, головной дозор ранее замеченного отряда).

МИТЯ (Отшатываясь.)

Чёрт!

ЭЛЯ

Там — ОНИ?! Они нас убьют, да?

МИТЯ

Один всего… Пока… Дай секунду.

Митя берётся судорожно прикидывать варианты; Эля смотрит на него со страхом, но и с надеждой.

ГОЛОС МИТИ (ЗК)

Я потом много раз вспоминал это мгновение… Никакого плана я не продумывал, просто времени не было думать. Всё как-то само получилось, там ведь счёт даже не на минуты шёл.

Митя принимает решение, вынимает из кобуры пистолет, передёргивает затвор, протягивает Элеоноре.

МИТЯ

Времени нет, так что врубайся сразу. Сейчас я вальну этого урода, мы перебегаем на следующий ряд, и ты бежишь до отеля. Как можно быстрее. Если что — стреляй, патрон в стволе. Главное — добеги.

ЭЛЯ (Ошарашенно.)

А ты?

МИТЯ

А я немного подержу их. Тогда у тебя будет шанс. Вместе — не успеть: побежим вдвоём — они нас снимут, а просто спрятаться — тот же расклад.